Сергей Гогин – о спектакле «Детские годы Багрова-внука» на сцене Ульяновского драматического театра

Автобиографическая повесть Сергея Аксакова «Детские годы Багрова-внука» совершенно неожиданно стала литературной основой одноименного спектакля Ульяновского драмтеатра (это премьера минувшего ноября). Худрук театра и постановщик этого спектакля Владимир Золотарь определил его жанр как поэму воспоминаний. Аксаковский текст действительно поэтичен, своим сентиментальным стилем он схож с «Бедной Лизой» Карамзина, во всяком случае, оба писателя жили в начале 19 века, так что влияние Карамзина Аксаков вполне мог на себе испытать. И если это так, то «Детские годы» на ульяновской сцене – это своеобразный творческий ответ,  продолжение и развитие сентиментальной темы, поднятой в спектакле «Бедная Лиза» в постановке бывшего худрука Сергея Морозова.

Но это не просто поэма, но – поэма воспоминаний в эпоху постмодерна. Режиссерское решение заключается в том, что воспоминания Аксакова «вложены» в воспоминания самих артистов, занятых в спектакле, о своем детстве. А может, наоборот: воспоминания актеров вложены в текст Аксакова. Во всяком случае, она воспринимаются на равных, и текст классика становится поводом для воспоминаний реальных людей, играющих на сцене. «Что я помню о своем детстве?» – спрашивают себя актеры и – отвечают себе и невидимому интервьюеру, на месте которого может себя представить любой зритель.

Спектакль начинается с записанных на видео воспоминаний актеров о детстве, они возникают на большом экране на протяжении спектакля, вторгаясь в действие. Эти современные мемуары могут показаться незначительными и даже наивными, но в этом их прелесть: они рассказаны очень искренне, достоверно и воспринимаются в контексте аксаковской прозы совершенно естественно и уместно. В этом сила композиционного решения. Юлия Ильина, например, рассказывает о том, как ей, девчонке, на день рождения подарили детский набор – ручка, калькулятор и пластиковые часики, – на который она давно «положила глаз», и какое это было счастье. Елена Шубенкина вспоминает, как ее отец, водитель лесовоза, брал ее с собой в рейсы из Бийска в Горно-Алтайск и обратно.

А потом идут сцены из «Багрова-внука», где звучит только музыка. Актеры на сцене, разыгрывая эпизоды из жизни Сережи Багрова (его играет Виталий Мялицин), не говорят ни слова, они только действуют: танцуют, имитируют косьбу и другие крестьянские работы, одна из самых зрелищных сцен – рыбалка с лодки. Текст Аксакова звучит в записи. Возникает синтетический жанр: актерский вербатим переходит в пантомиму и обратно. В некотором смысле, получилась аудикнига Аксакова, иллюстрированная сценическими средствами – движением, сценографией, музыкой. В качестве побочного эффекта Золотарь решает проблему плоховатой акустики зрительного зала: поскольку текст записан в студии и звук идет через колонки, у зрителя пропадает необходимость тратить усилия на вслушивание. Но тут возникает другая проблема: не все актеры, оказываются, умеют начитывать прозаические тексты, поэтому одних воспринимать легче, чем других.

Из авторского текста мы узнаём историю Сережи Багрова и его семьи: повествование включает долгую болезнь мальчика и его выздоровление, болезнь матери, у которой подозревали чахотку, переезд с сестрой в имение дедушки и бабушки, увлечение рыбалкой и первую пойманную плотву, смерть дедушки… В этот момент снова включается verbatim, и актеры начинают вспоминать, как они в детстве переживали уход из жизни близких людей или знакомых.

Впечатляющая мизансцена в начале и в конце спектакля: персонажи из спектакля, расположившись вдоль рампы, смотрят и слушают себя, то есть актеров на экране, которые их исполняют. Такое совмещение временных пластов возможно только в театре. Возникает острый эффект зримой связи времен: то, о чем в середине 19 века писал Аксаков, оказывается понятным и близким, потому что и тогда жили люди – рождались, любили, работали, болели и умирали. Поворотный круг на сцене будто выполняет функцию колеса времени: оборот колеса символизирует смену событий и поколений, которые рождаются или уходят. И каждый актер, который рассказывает свою трогательную и незатейливую историю из жизни, становится соавтором Аксакова, даже его аватаром. В финале мы узнаем, что спектакль посвящается нашим родителям, и в этом месте хочется сделать выдох и сбросить творческое напряжение, в котором час с четвертью держит спектакль. На аплодисментах звучит народная песня «Летел голубь» в исполнении Елены Фроловой, которая поет ее a capella – неимоверно просто и трогательно.

О музыке стоит сказать особо. Золотарь подобрал прекрасный саундтрек к спектаклю. Эта музыка больше чем иллюстрация действия, музыка становится здесь его опорой, несущей волной. Да и актеры все делают ритмично, словно сливаясь с этой музыкой: танцуют, косят, ловят рыбу, выжимают белье. Для тех, кто захочет найти и переслушать эти треки, вот список использованных произведений: Ludovico Einaudi – “Run”, Mogwai – “Does This Always Happen?”, “Fat Man”, “Get To France”, Midorisan – “Aspiring Abnormalities”, Catalynx – “Lights”, Sam McComb – “Gravity”.

Сергей ГОГИН

Фото: Ульяновский театр драмы