30 ноября в Ульяновске начались очередные Карамзинские чтения, которые проходят в преддверии 250-летнего юбилея со дня рождения выдающегося историка и литератора.

Николай КарамзинНиколай Михайлович Карамзин по складу своему был «сущий европеец», и на вопрос «Россия или Европа» отвечал: «Россия – это Европа». То есть, как умный человек, не признавал за Россией «особого пути». Так что, возможно, Карамзина сегодня записали бы в «несогласные», а экстремисты из «Родительского всероссийского сопротивления» потребовали бы запретить его сентиментальную «Бедную Лизу» за пропаганду добрачного секса (странно, что они этого еще не сделали).

Карамзин о царствовании Александра I: «Главная ошибка законодателей сего царствования состоит в излишнем уважении форм государственной деятельности… последуем иному правилу и скажем, что не формы, а люди важны». А это, между прочим, вежливый протест против этакратизма (всесилия государства), это – отстаивание идеи прав человека и принципа правового государства. Ставим жирный лайк знаменитому земляку и отмечаем, что не всякий Карамзин приятен власти.

Карамзин считал, что искусство избирать и обходиться с людьми «есть первое для государя российского; без сего искусства тщетно будете желать народного блага на новых органических уставах». Это было одно из самых первых выступлений против зарождения в России злокачественной бюрократии и всевластия чиновничества.

Не будучи республиканцем, Карамзин указал на опасность отрицательной селекции в условиях монархии (хотя понятия отрицательной селекции в то время еще не было, но явление – было, и сегодня возрождается со страшной силой вместе с монархическими тенденциями).

Карамзин сочетал в себе либерализм и консерватизм (первого было больше в молодости, второе – приобрел в более зрелые годы, по возвращении из поездки по Европе, где наблюдал французскую революцию в действии). В этом нет противоречия, ибо либерализм и консерватизм – не антиномии. Да, Карамзин был противником насильственных потрясений, но ведь и либерализм не тождествен призывам к свержению существующего строя, это всего лишь, на мой взгляд, идея о балансе свободы и ответственности, достигаемого в результате общественного договора.

Зато Карамзин как историк и европеец хорошо понимал, что смена деспотизма в результате социальной катастрофы неизбежна, если не заменить деспотизм постепенным прогрессом. Так что возвращение к Карамзину приходится ко времени. Жаль, что аудитория чтений состоит в основном из библиотечных работников, студентов-филологов (нельзя не прийти) и самих докладчиков. Из представителей власти чтения ненадолго посетила только заместитель регионального министра искусства, чтобы сказать приветственное слово.

Готовьтесь: весь следующий год Карамзин будет «наше всё» в литературе и историографии. Главная опасность состоит в том, что Карамзин будет провернут через мясорубку разных формальных «мероприятий», так что в результирующем фарше нельзя будет разобраться. Лучше обращаться сразу к первоисточнику и к авторитетным исследователям. Их, к счастью, достаточно, в том числе и в Ульяновске.

Сергей Гогин

Фото yandex.ru