19 декабря в литературной студии «Восьмерка» говорили об Александре Куприне и трех его известных произведениях: «Гранатовый браслет», «Олеся», «Звезда Соломона». Сергей Гогин резюмирует дискуссию
Александр Куприн
«Гранатовый браслет» – рассказ про любовь, хотя у мелкого чиновника Желткова, скорее, не любовь, а какой-то апокалиптический вариант влюбленности. В любви есть или должно быть созидание, а его любовь, скорее, разрушительна, и уж точно – саморазрушительна для самого субъекта. Он любил не живую женщину, а свой вымышленный образ этой женщины, в этом смысле его влюбленность проходит по категории зависимости, фиксации на сверхценной идее, психопатологии. Ему была важна принципиальная недостижимость княгини Веры Николаевны, при которой вожделение паче обладания. Может показаться, что автор сочувствует этому герою: он вложил в его уста (вернее, в его прощальное письма) строки из молитвы «Отче наш», чтобы его реабилитировать в его болезненном и даже агрессивном существовании, ведь Желтков фактически преследует замужнюю женщину. Хуже того, он фактически возлагает на нее жуткое моральное бремя, вину за жизнь, которую прекратил добровольно, сделав княгиню и невозможность с ее стороны ответного чувства причиной своей смерти. Он мог бы и дальше влачить свое незаметное существование всю жизнь, тихо благоговея перед женским идеалом и своим собственным его почитанием. Но – поступил жесткий запрет со стороны брата княгини: оставьте ее, если вы порядочный человек. Вот так и без того ограниченный смысл существования был устранен. Что касается «Отче наш», то это «молитва широкого охвата»: люди нездоровые тоже могут молиться.
Есть ли основания полагать, что княгиня будет до конца дней носить в себе вину в смерти влюбленного в нее маленького человека? Финал указывает на то, что у нее хватило сил закрыть этот гештальт, когда она увидела Желткова на смертном одре. «Нет, нет, – он меня простил теперь. Все хорошо», – сказала она подруге.
Любопытно, что раньше этот рассказ воспринимался как трогательная история возвышенной, бескорыстной любви для утешения и умиления одиноких дамских или мечтательных юношеских сердец. Теперь это, скорее, история морального насилия, личной человеческой катастрофы из-за неприкаянности и отсутствия разумного выбора в жизни. Вот и обсуждение рассказа напоминало, скорее, диагностику личностного расстройства, хотя Куприн, вероятно, задумывал нечто другое, более многослойное. Времена изменились, и сегодня адвокатов у Желткова почти не осталось.
«Олеся» – любимая многими, поэтичная повесть, которая читается легко, на одном дыхании. Это еще одна повесть о любви, но не только о ней. В отличие от героини предыдущего рассказа, «лесная нимфа» Олеся была для молодого дворянина, от имени которого ведется повествование, реальной женщиной. И любовь у них была настоящая, во плоти. Но здесь, как и в повести Толстого «Казаки», которую высоко ценил Куприн, мы имеем дело со столкновением двух культур, светской и народной, столкновением цивилизации и традиции, которые не смешиваются. Но казачка Марьяна у Толстого была красивая, но недалекая, а Олеся у Куприна – красивая и умная и разносторонняя, причем настолько, что возникает вопрос: а откуда она могла набраться своей мудрости, живя в лесу с неграмотной бабкой на положении изгоев, фактически в отрыве от общества и цивилизации.
Олеся – натура сильная и свободная, более сильная, чем фигура рассказчика. Придя в церковь, она сделала попытку приобщения к людям, к традиции, но тем самым она пошла против течения, спровоцировала конфликт с «миром», натолкнувшись на злобу и агрессию суеверной массы, «глубинного народа». В церковь она пошла из уважения к возлюбленному, проявив жертвенность, ибо считала, что и бабкой ее, старой колдуньей, и ею самой, колдуньей молодой, управляет не Бог, а его антипод, иначе откуда у обеих и дар врачевания, и дар предвидения будущего. Поскольку Куприн – писатель очень хороший, то вымученного хэппи-энда, как и Толстой, он придумывать не стал. И в этом случае слияния двух разных миров не произошло, и герой «Олеси» на ней не женился, хотя и думал об этом, и, как честный человек, ей это предлагал. Олеся все решила за них обоих: они с бабкой просто бесследно исчезли из своей лесной избушки, спасаясь от неминуемой мести темной толпы.
Повесть «Звезда Соломона» – купринская вариация на тему Фауста и Мефистофеля. Это кочующий сюжет о том, как дьявол берет у человека душу в обмен на некий мистический дар. Но его «фауст» гораздо проще гётевского. Человек по фамилии Цвет – всего лишь славный малый, обладатель небольшого тенора, любитель церковного пения, чья заветная мечта – стать коллежским регистратором, то есть низшим чином в табели о рангах. И вот такого маленького человека взялся искушать деляга Тоффель, воплощение дьявола на земле. Куприн показывает нам человека, которого не смог искусить сильный бес, подобно тому, как Иисус не дал искусить себя бесам в пустыне. В данном случае бесу просто не за что было «зацепиться», ибо Цвет – это такой князь Мышкин, большой ребенок, благодаря чему он и смог не пасть духовно: его не захватила никакая страсть – ни к женщине, ни к деньгам и славе, ни к власти и реформаторству.
Куприн считал, что его писательский дар достался ему случайно. После революции он эмигрировал во Францию и лишь за год до смерти его, смертельно больного, почти потерявшего здравый рассудок, советская власть выманила на родину с пропагандистскими целями. Но советский Мефистофель опоздал: душа писателя отлетела раньше.
Сергей ГОГИН