19 сентября состоялось заседание литературной студии «Восьмерка», посвященное роману Франца Кафки «Замок». С традиционными заметками после дискуссии – руководитель студии Сергей Гогин
Франц Кафка
«Замок» Франца Кафки – роман-лабиринт. Хождение героев по этому лабиринту смыслов – или даже многоуровневой системе лабиринтов – не имеет конкретной цели, кроме самого хождения, текущего процесса («Процесс» – название другого известного романа Кафки). По этому лабиринту можно ходить вечно (другая аналогия, которую вызывает роман, – это матрица, но, в отличие от цифровой симуляции, это матрица первобытная, примитивная, построенная на архаичных, языческого толка связях.). В этом заключается существование главного героя – К., а также прочих персонажей. Есть ли смысл у этого хождения? Куда бредет К.? Чего хочет добиться?
На первый взгляд, Система, которая состоит из Замка, Деревни и связующей их Канцелярии, устойчива и может функционировать бесконечно долго, пока не произойдет какое-то стохастическое (вероятностное) событие, некий Большой Взрыв, и система будет погребена под своими обломками, чтобы высвободить энергию для строительства новой системы. Роман Кафки если не объясняет, то указывает на некую метафизику Системы, которая в принципе непознаваема, но о наличии и принципах которой можно судить лишь по ее проявлениям, феноменам (письмо Кламма, обмен документами в коридоре гостиницы, деятельность секретарей и посыльных, допросы и т.д.).
Для человека, прибывшего извне, функционирование Системы абсурдно, но не бессмысленно. Каждый день К. постигает логику отношений Замка и Деревни (назовем ее не извращенной, а неклассической, где кроме истины и лжи есть третья непротиворечивая возможность). Более того, у него появляется цель – добиться встречи с начальником канцелярии Кламмом. Кламм – это отдельный феномен, не столько чиновник, сколько идея о чиновнике, дух бюрократии (автор говорит о «духе Кламма», Кламму приписывают легендарные обличия, например, хозяйка постоялого двора называет его орлом, быть любовницей Кламма – почетно).
Господин К. вброшен в новый для него мир, где есть Замок, Деревня и сложная, непонятная система отношений между ними. К. словно впервые – или заново – родился в этот мир, и поэтому не может из него убежать – бежать просто некуда, да он и не пытается. Он вынужден жить в этом мире, существовать в нем, адаптироваться к нему, подобно тому, как Грегор Замза из рассказа «Превращение» вброшен в свое новое тело насекомого и вынужден адаптироваться к новым условиям, к своей вынужденной экзистенции. «Замок» завораживает своей атмосферой, прозрачным холодным языком, но происходящее в романе лучше понимается при знакомстве с философией экзистенциализма ХХ века, с Хайдеггером, Сартром, Камю и другими.
«Замок» – это роман над романами, метароман, который будет «работать» при любых исходных данных (место, время, герои). В этом сложность и красота, даже изящество, его конструкции. Хочется согласиться с участником дискуссии Дмитрием Сергеевым в том, что творчество Кафки в целом (и роман «Замок» в частности) «абстрактно не в том смысле, что удалено от жизни, а в том, что универсально для новейшего времени. В этом и причина его популярности в ХХ веке, что в качестве универсальной матрицы он приложим к любому месту в любое время ХХ века. И то, что универсальность его абстракций замечена программистами, придаёт творчеству Кафки новый смысл и новую перспективу. Потому что это не только бесконечный лабиринт возникающих проблем и задач, но и очень рациональный лабиринт с внутренней логикой». Об этом же говорит исследователь творчества Кафки Александр Белобратов: «Роман содержит в себе потенциально все истины, поскольку одновременно… не содержит ни одной». К этому можно добавить, что ХХI век лишь усугубил актуальность Кафки, словно подтвердив шутливый лозунг оттепельных времен: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью».
Есть разные подходы к толкованию «Замка» – биографический, психоаналитический, психиатрический, социально-политический, религиозный и другие. Каждый имеет право на существование. Но есть значение, на которое указывают чаще всего, потому что оно как бы лежит на поверхности: «Замок» – это метафора тоталитарного общества и царящих в нем отношений, это «предвидение Кафкой практики и иерархических отношений тоталитарного государства фашистского или коммунистического типа» (Александр Белобратов). В этом обществе труд обессмысливается, становится наказанием и даже пыткой, как в концлагерях. Имеет значение только переход на более высокую ступень иерархии, которая сулит дополнительный паек, статус, привилегии.
Бюрократическая администрация – это сухожилия и фасции этой системы, обеспечивающие функционирование и адаптацию Системы к абсурду ее собственного существования. «В этом Замке засела Канцелярия, чиновники, паразитирующие на Деревне, все жители которой – верные рабы (не вассалы – рабы!) чиновников, не одного феодала, а целого аппарата бюрократов», – пишет философ и литературовед Владимир Кантор. В каком-то смысле Система существует за счет производства и потребления своих собственных энергетических отходов, но поскольку вечных двигателей не бывает, то либо Система остынет и остановится, истощив запас энергии в бессмысленной деятельности, либо наступит тот самый бифуркационный «большой взрыв».
«Замок» Кафки недалек от реальности наших дней. Представьте, например, что Замок и Деревня – это мэрия и город. Легко ли пробиться на встречу с неким Кламмом из мэрии, который все время ускользает, отгорожен от просителей частоколом турникетов и клерков-посредников? Легко ли донести до него важную информацию, связанную с жизнью Деревни (то есть на самом деле города и горожан), и получить какую-либо реакцию? В большинстве случаев вы получите бессмысленное ответное послание, которое что-то констатирует, но в целом никого ни к чему не обязывает.
Так что на данном историческом этапе «наше всё» – это не Пушкин, а именно Кафка. Пренебрежение чиновников к жителям «Деревни», а также чинопочитание и трепет перед администрацией у нас просто кафкианские. Отдельные люди, которые пытаются противостоять системе, становятся изгоями (такова Амалия из романа, которая отказалась спать с чиновником и тем ввергла в немилость и себя, и свою семью).
В мире Кафки «правят анонимные силы, и вместо Бытия в лицо человеку глядит Ничто», говорит Кантор, утверждая далее, что именно «ужас – основное чувство, которое владеет Кафкой». Но он решился вглядеться в этот ужас, тем самым открыв для себя – и для нас, его читателей – пусть к свободе.
Сергей ГОГИН