В литературной студии «Восьмерка» обсудили творчество лауреата Нобелевской премии по литературе Кнута Гамсуна
Кнут Гамсун
Раз в месяц в городской библиотеке №8 проходят заседания литературной студии «Восьмерка». Фактически, она стала книжным клубом, где обсуждаются литературные произведения. Но, в отличие от классического клуба книголюбов, дискуссии здесь разворачиваются не только (и даже не столько) вокруг книжных новинок, сколько вокруг значимых произведений и авторов, а иногда обсуждаются и довольно широко сформулированные темы.
В феврале мы обсуждали известный роман норвежского писателя Кнута Гамсуна «Плоды земли» (1917), за который в 1920 году писатель получил Нобелевскую премию по литературе. И если бы эта сага была написана в Советском Союзе, ее можно было бы назвать «Вечный зов», потому что речь идет о зове земли, природы, рода, плоти. Тем, кому нравится то место в романе «Анна Каренина», где Лёвин работает на покосе вместе со своими крестьянами, «Плоды земли» можно смело рекомендовать для прочтения, ибо труд есть сердцевина, формообразующая субстанция этого произведения. Главные герои находятся в постоянном непрерывном труде, который составляет смысл их существования. Эти люди, что удивительно, даже никогда не болеют. И с этих позиций «Плоды земли», конечно, идеалистическое произведение, некая идеальная модель жизни (возможно, именно по причине этого идеализма романа его автор и получил «нобелевку»). Это идеализм святых пейзан, живущих в согласии с природой.
Человек по имени Исаак, некрасивый, но крепкий, как мельничный жернов, находит себе место для жизни – вдали от людей, посреди лесов и болот, он строит землянку, приводит козу, расчищает землю под посев, сеет ячмень. Ему нужна работница, и к нему прибивается Ингер, которая становится его женой. Растет семья, растет и укрепляется хозяйство, появляется дом и служебные постройки, расширяется земля под посев, растет поголовье скота… Человек живет и развивается в соответствии с некой жизненной программой. Он не спрашивает себя, зачем ему это надо, он просто живет и работает, как муравей, который тащит свою соломину. В этом есть много христианского (в частности, протестантского) смирения и «трудовой этики». Христианство Исаака и окружающих его людей – это естественное, природное христианство, когда на Бога привычно уповают, но не обижаются на него, если вдруг два года подряд случается засуха. Как писал Бродский, «в деревне Бог живет не по углам», то есть не на иконах, он разлит во всей природе, во всей ткани этой суровой жизни, центром которой является труд. Исааку даже не нужны часы, природные ритмы «встроены» в его сущность, он пользуется церковным календарем, чтобы определить срок сева ячменя или покоса, а часы с боем он купил только для того, чтобы наслаждаться их перезвоном.
Итак, Исаак и его семья выполняют позитивную жизненную программу, живут здоровой крестьянской и христианской жизнью, развивают свое «индивидуальное крестьянское хозяйство». Рассказ о жизни Исаака на хуторе Селланро похож на компьютерную игру-стратегию: автор тщательно описывает, как Исаак распоряжается оказавшимися у него в руках ресурсами, чтобы получить новые ресурсы, организовать «расширенное производство». Читать про это почему-то необыкновенно интересно.
Удивительно, насколько по-разному умел писать Гамсун: его роман «Голод» (1890) – это чистый литературный модернизм эпохи декаданса, роман «Виктория» (1898) – это романтическая история в стиле карамзинского сентиментализма, а «Плоды земли» мы бы сейчас назвали «деревенской прозой», а Гамсуна – писателем-почвенником. Хуторская крестьянская жизнь, чистая и упорядоченная в своей основе, символизирует правду жизни и полноту бытия и противопоставляется жизни города с его мельтешением и соблазнами, жизни, которая человека портит, сбивает с пути истинного.
Впрочем, для Ингер шесть лет жизни в тюрьме, то есть за пределами хутора, оказались окном в большой мир. Тюрьма выполнила для нее роль института социализации: Ингер приобрела навык шитья, у нее появился «городской вкус», она вернулась в Селланро, преисполненная соблазнов, непонятных Исааку. Ведь его правда жизни, заданная почвеннической парадигмой и природными ритмами, ограниченна. В чем видит автор логику развития этой жизни? Это, во-первых, логика ресурсной компьютерной игры, где нужно отвоевывать у природы жизненное пространство, осваивать новые территории и обживать их. Это логика фронтира, логика поселенцев или переселенцев. Во-вторых, Гамсун в «Плодах земли» развертывает перед нами логику смены поколений, не гарантирующей плавной преемственности в отношении базового занятия – работы на земле. Сыновья у Исаака получились совершенно разные: старший, Элесеус, тяготеет к городу и скучает на хуторе, младший, Сиверт, – крепыш, работяга, умелец, весь в отца, он его главный друг и помощник, он точно пойдет по его крестьянским стопам. Автор ограничивает свою хуторскую сагу двумя поколениями, в этом смысле нам остается только домысливать, куда направят свою жизнь внуки, поддержат ли традицию или сломают ее.
Иногда идеализм Гамсуна прекрасен, он берет такую высокую ноту, что остается только завороженно слушать. Вот что говорит Сиверту друг его отца Гейслер: «Взять вас, обитателей Селланро; вы каждый день видите перед собой синеющие на горизонте цепи гор, они не выдуманы, это древние горы, они – из далекого прошлого, но для вас они – близкие друзья. Вы живете вместе с землей и небом, вы одно целое с ними, одно целое с этой ширью и незыблемостью бытия. Вам не нужен меч в руках, вы идете по жизни с пустыми руками и непокрытой головой, окруженные великой любовью. Смотри, вот она – природа, она принадлежит тебе и твоим близким! Человек и природа не палят друг в друга из пушек, они воздают друг другу должное, не соперничают, не состязаются ни в чем, они следуют друг за другом. И посреди всего этого вы – обитатели Селланро. Горы, лес, болота, луга, небо и звезды – и все это не в малости и отмеренности, все это в беспредельности. Послушай меня, Сиверт: будь доволен! У вас есть все, чем жить, все, ради чего стоит жить, все, во что верить; вы рождаетесь и производите себе подобных, вы необходимы земле. Вы поддерживаете жизнь. Из поколения в поколение вы возделываете землю, а когда умираете, ваше место заступают другие. Вот это-то и есть то самое, что называется вечной жизнью. Что вам дано взамен? Жизнь по справедливости и возможностям, жизнь в доверчивом и правильном ко всему отношении. Никто не дергает вас и не управляет вами, у вас есть покой и авторитет. Вы окружены великой любовью. Вот что дано вам взамен». Что называется, очень своевременная цитата.
Кнут Гамсун считал себя учеником Достоевского, интересовался Россией, где его любили и переводили хорошие переводчики, причем по договору с издательством его романы выходили в России на два месяца раньше, чем в других странах. Пик его популярности здесь пришелся на начало 20 века. Но позднее Гамсун справедливо подвергся остракизму за свои откровенные симпатии к германскому нацизму, за коллаборационизм. Он был постепенно «прощен» на Западе, в СССР его переиздали в 1970-м году, а потом уже в период перестройки, когда интерес к нему возник с новой силой.
Как могло случиться, чтобы Гамсун, настоящий интеллектуал, столь безрассудно очаровался риторикой лидеров Третьего рейха? В самом деле, его так впечатлила встреча с Геббельсом, что он даже подарил ему свою медаль нобелевского лауреата, а после самоубийства Гитлера опубликовал некролог, назвав того «борцом за человечество». Где была его голова, почему он оказался так слеп? Возможно, этот парадокс объясняется тем, что Гамсун – идеалист, а идеализм близок тоталитаризму.
В романе «Плоды земли» звучит и другие темы, которые могут вызывать неприятие у современного читателя, например, женщине в хуторском хозяйстве отведена изначально подчиненная роль, к ней относятся в первую очередь как к работнице и производительнице потомства, то есть новой рабочей силы. Звучат здесь и радикальные мотивы, оправдывающие право женщины распоряжаться новорожденным ребенком по своему усмотрению (в эпизоде судебного процесса о детоубийстве, где подсудимая Барбру была оправдана во многом благодаря общественной защите с позиций радикального феминизма). Но ни одна из этих вещей не делает роман менее качественным. Это проза самой высокой пробы.
Следующая, мартовская встреча в литстудии «Восьмерка» будет посвящена теме мировоззренческого выбора в литературе.
Сергей ГОГИН
Фото:mahaledebiyat.com