«Фактически я последний герой, как в той передаче»

Фермер Алексей Якушев — о «Новичке» для ФСБ, отравлении Навального, царе Путине, национальной идее, клонировании мамонтов, выборах, непонятом Димитровграде и многом другом

Журналист, администратор телеграм-канала «Симбирский шугожор» Виталий Ахмеров записал новое аудио-интервью c Алексеем Якушевым. Это известный на весь мир фермер, создатель подсолнечного масла «Новичок», многодетный отец, эпатажный политический и общественный деятель. Simbirsk.City публикует полную стенограмму записи разговора.

Ахмеров: Добрый вечер, дорогие слушатели, в прямом эфире десятый выпуск «Подкаста шугожора», и сегодня моим гостем согласился быть эпатажный фермер Алексей Якушев, всемирно известный благодаря производству подсолнечного масла под брендом «Новичок». Алексей, здравствуй!

Якушев: Приветствую, друзья!

Ахмеров: Мы с Алексеем давно знакомы и, хотя мы кардинально расходимся во взглядах почти на все, мне, признаюсь, этот человек симпатичен. Главным образом, потому что в своих взглядах он абсолютно искренен. И когда меня кто-то просит парой фраз охарактеризовать Якушева, то я говорю, что он странный чудак, но добрый, искренний, и очень последовательный в том, что делает и во что верит. Надеюсь, эта моя симпатия не помешает мне быть придирчивым и непредвзятым интервьюером. Алексей, начнем с «Новичка», которым тебе так часто пеняют. Как тебе пришло в голову назвать качественный пищевой продукт (а я знаю, что он качественный, потому что пробовал твое масло) именем смертельного яда, который спецслужбы используют для убийств? Я уверен, подавляющее большинство из тех, кто нас слушает, считает это название дурацким, неэтичным и неуместным.

Якушев: У нас в семье так принято: мы очень много шутим. Может, это наследственное. Дед мой так шутил. Папа шутил. Наверное, и мне это передалось. Что произошло, какая история была. Вспомните, тогда все требовали от России: «Покажите «Новичок», покажите». А наши оправдывались: «Нет у нас его». Я с работы прихожу, один раз в новостях услышал, другой раз. Ну, блин, весь мир хочет «Новичок», а мы отказываем. И я решил его выпустить.

Вся шутка заключалась в том, что экологически чистое хозяйство, которое делает полезное масло, выпустило «Новичок». Я эту идею решил реализовать, пошел в одно рекламное агентство, чтобы мне распечатали мою мысль на этикетке. Мне отказали по дружбе, говорили: «Леша, ты испортишь себе репутацию, твое масло после этого никто не купит». Пошел во второе – мне тоже отказали. Потом нашел девчонку, которая умеет работать на компьютере, она мне все отредактировала, распечатал я наклейки и приурочил выпуск продукции к выставке достижений Ульяновской области в «Волга-Спорт-Арене». Пришел с этим маслом. Где-то после обеда понял, что народ повалил фотографироваться с маслом и со мной. А дальше пошли журналисты, к вечеру уже пошли иностранные журналисты. Я давал по 30 интервью в день. У меня взяли интервью все ведущие издания мира, такие как New York Times, Russia Today ко мне приезжала, я уж не говорю о «Первом канале» и всех других. Так дело и пошло.

Ахмеров: А сейчас это масло есть в розничной продаже?

Якушев: Да, есть, вы можете сходить в магазин «Ермак», простите за рекламу, и купить масло «Новичок».

Ахмеров: Насколько большим спросом оно пользуется по сравнению с другими брендами твоей линейки?

Якушев: Я никогда не стремился «всучить» масло «Новичок» каждому. Ко мне приходили, просили организовать выпуск больших партий, но я принципиально отказался, потому что у меня в хозяйстве не так много подсолнечного масла выпускается. В год, в зависимости от урожая, у меня от 400 до 800 тонн семечки. Из нее я делаю экологически чистое подсолнечное масло и разливаю по бутылкам. Часть бутылок идет большими – пятилитровыми. И некоторые покупают сувенирную продукцию из Ульяновской области, дарят ее, когда приезжают в другие регионы. Это стало брендом Ульяновской области, масло «Новичок».

Ахмеров: Значит, именно в качестве сувенира покупают?

Якушев: Да, в основном как сувенир. Представьте, едете вы в гости в Москву или в Питер. Чем вы там их удивите? А привозите «Новичок» — все рады, все довольны.

Как-то, помню, ко мне ФСБ-шники приехали. Я не поверил, даже корочки попросил их показать. То же самое: один раз подарили своим коллегам, им еще заказали. Вот так и берут

Ахмеров: Как ты относишься к Алексею Навальному?

Якушев: К Алексею Навальному я отношусь отрицательно. Потому что я считаю, что бороться надо с несправедливостью, но вопрос, вместе с кем ты борешься. Я считаю, что нельзя бороться вместе с людоедами. Я не считаю, что западные спецслужбы и западные правительства – это те, кто должен помогать в борьбе.

Ахмеров: А ты уверен, что западные правительства помогают Навальному?

Якушев: Не сомневаюсь в этом.

Ахмеров: Ты произнес слово «людоеды». А те, кто использует боевые яды, чтобы сводить счеты с собственными гражданами, могут считаться «людоедами»?

Якушев: Я не считаю, что там был использован какой-то такой уж яд. Потому что если бы он был использован, было бы много смертей. Это все равно что ядерной бомбой бить по воробью. Смысла нет.

Ахмеров: То есть Навального отравили не «Новичком»?

Якушев: Навального не «Новичком», и Скрипалей не «Новичком». Это все полный бред. Поэтому я и пошутил. Есть много способов избавиться от человека. И «Новичок» (не масло, а отравляющее вещество) – это самый глупый способ.

Ахмеров: Путин – хороший президент?

Якушев: У него два лица есть. Есть лицо хорошее, есть лицо плохое. Каждый царь, а он все-таки царь (мне нравится, как его охарактеризовал Захар Прилепин – «император северной страны») будет в истории потомками судиться как преумножатель территорий и преумножатель народа. Территорию какую-то мы при нем преумножили – Крым. Но народа потеряли очень много. И, к сожалению, теряем и теряем, и скоро этот процесс будет необратим.

С этой точки зрения он может войти в историю как царь, который не смог посмотреть за своим народом, царь, при котором народ его исчез

Ахмеров: Ты много говоришь о демографических проблемах современной России, о том, что у нас умирает гораздо больше людей, чем рождается. Расскажи, почему это, по-твоему, так важно? Почему то, что мы теряем людей, это проблема?

Якушев: Мы с тобой разговариваем, разговариваем с нашими слушателями. Это наш мир. Мы все такие разные, но составляем общность, которая зовется Россией, которая зовется народом. Убери нас с тобой – вроде бы довольно разных людей, придерживающихся разных взглядов, разных традиций – и не будет этого народа. Не будет России, не будет ничего. Представь, если после нас не останется детей. Придут другие народы. Это будет совсем другая страна, другой менталитет.

Ахмеров: Почему это плохо?

Якушев: Давай рассуждать так: каждое живое существо после себя должно оставить что-то хорошее. Что самое хорошее? Его дети. А мы сейчас что делаем? Живем для себя. Это не плохо, это хорошо, здорово, что мы пытаемся жить для себя. Но если мы ничего после себя не оставим, то грош нам цена, я считаю так. Я верующий человек. В Библии про это написано: «Дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь». Нас бросят в огонь. Нас не будет. Нашей страны не будет.

Ахмеров: Нашу страну населят другие народы, которые ассимилируются с нашим народом, и ассимиляция эта идет уже много сотен лет. И тебе возразят, что ничего плохого в этом нет, потому что эволюция предполагает разнообразие видов, их скрещивание между собой и получение нового вида, который обладает положительными чертами разных родителей. Имею в виду представителей разных рас, разных народов, которые населят нашу страну и дадут потомство, которое, возможно, будет лучше, чем мы.

Якушев: Другой пример приведу. Во-первых, я, как фермер, говорю, что видовое разнообразие на поле – не всегда есть хорошо. Во-вторых, каждый народ – это как человек. То есть мы – один большой человек. И каждый народ имеет право жить в своей стране. Если народ не будет защищать себя как народ – его просто не будет. Много было народов, которые когда-то были могущественными, а сейчас их нет. Так же может не стать и нашего народа. С такой логикой мы можем просто взять и закрыть нашу страну, сказать: «А зачем нужна страна, давайте часть отдадим Европе, часть еще кому-то». Но мы же этого не делаем, потому что у нас, как у нации, есть инстинкт самосохранения. Я работаю над тем, чтобы этот инстинкт самосохранения у народа наконец-то проснулся, и мы не стали как самоубийцы уничтожать сами себя.

Ахмеров: У тебя есть политическая программа, целая доктрина, направленная на стимулирование многодетности. Расскажи о ее основных тезисах. Если можно, коротко.

Якушев: Эта программа родилась за четыре года моей работы. С чего мы начали – ты, наверное, помнишь. Мы начали бунтовать, чтобы получать землю. Дальше отменяли поправки о нуждаемости, чтобы все многодетные получили землю, как Владимир Владимирович в указе написал. И потихонечку мы начали отстаивать другие свои права. И, в конце концов, за четыре года общественной работы у меня сложилось мнение, почему происходит вымирание народа. Ведь это не только в нашей стране. Можно делать выводы по Европе, по другим странам, которые живут при таком же примерно строе. Я его называю потребительский капитализм. На основании всех выводов, тех решений, которые принимали в Европе и которые не принесли результата, а только поощрили рожать арабов и других приезжих, я и сделал свою программу. Она называется «Национальная идея – многодетная Россия». Суть этой программы в том, чтобы в стране появилась национальная идея, и все законы переделали под семейные ценности.

Если реализовать мою программу, то у нас будет совсем другая страна с совсем другим строем, с совсем другим отношением к людям, к детям, к семейным и человеческим ценностям

Ахмеров: Правда ли, что среди предлагаемых тобой мер есть такие экзотические, как запрет на продажу алкоголя мужчинам, у которых есть дети?

Якушев: Нет, неправда. Дело в том, что программа комплексная. Почему она должна быть комплексной? Например, я фермер. Если я какую-то операцию не сделаю с землей, я не получу урожай. Не обработаю почву, а просто посею – урожая не будет. Или вспашу, закультивирую, все обработаю, а семена не брошу в землю – опять урожая не будет. То же самое и с семейными ценностями. Если ты где-то что-то забыл, то вложенные деньги не оправдаются, страна не будет преумножаться, семей с детьми не прибавится. Поэтому суть моей программы именно в комплексном подходе. Там есть такой пунктик, про который ты говоришь, но он звучит по-другому: пока первый ребенок не родился, этому человеку не продавать спиртное. Это маленький подпунктик. Его суть в том, что пока ты не родил ребенка, ты не являешься взрослым человеком. Но, подчеркиваю, это всего лишь маленький пунктик из огромного количества пунктов.

Например, первый пункт моей программы – дополнительная семейная пенсия. Как она будет начисляться? Вырос твой ребенок, устроился на работу – пошли отчисления в пенсионный фонд. И пенсионный фонд 50% этих отчислений сразу перечисляет тебе и твоей супруге поровну. У дополнительной семейной пенсии нет возраста выхода на пенсию. Когда твой ребенок начал работать – ты начал получать. Второй ребенок начал работать – дважды пенсия, третий – трижды пенсия. Родил раньше – значит, получаешь  раньше пенсию. Воспитал лучше ребенка (водил на кружки, какие-то дополнительные занятия), он устроился на хорошую работу, получает много – значит, у тебя больше пенсия. А если ты, например, как некоторые, попрошайкой его сделал, или воришкой, значит, тебе пенсии дополнительной не видать. У тебя будет только та старая, где будет постоянно пенсионный возраст повышаться. Вот такой пункт у меня в программе. И их много.

Ахмеров: Помимо того, чтобы лишить бездетных мужчин алкоголя, у тебя еще одна странная идея есть: клонировать мамонтов. Ты говоришь об этом всерьез, или это просто попытка привлечь внимание к своей персоне?

Якушев: В каждой шутке есть доля правды. В чем суть. Когда появилась эта шутка с мамонтом, очень сильно дорожала солярка. Все кричали: «Как мы будем сеять». Чтобы привлечь к этому внимание, я говорил: «Ребята, давайте клонируем мамонта. Раз государство нас так не любит, раз запчасти и солярка дорожают, пусть нам государство клонирует мамонта, и мы будем работать на мамонтах. Тогда не надо будет покупать ни запчасти, ни солярку, мы будем полностью независимы от нашего родимого государства, раз оно так не любит мелкого фермера, не уважает его и не ценит». Тогда я выпустил на этикетке именно мамонта. Он очень подходил еще под экологию, потому что мамонт, в отличие от трактора, не дымит, от него одна польза. Но это так, в виде шутки.

Но если рассуждать трезво, то человечество всегда о чем-то мечтает. И всегда, если мечты глубокие и правильные, они рано или поздно сбываются

Мечтали в космос полететь – полетели. Мечтали о подводных лодках – есть подводные лодки. И многие наши мечты сбываются. Представьте теперь далекое-далекое будущее. Тракторы – это, конечно, хорошо, но чтобы произвести трактор, сколько всего надо! Нужно предприятие, нужно загрязнять атмосферу. А представьте живое существо большое. Для него, чтобы его воспроизвести, не надо заводов. У живого существа, вроде мамонта, есть глаза, то бишь камеры. Есть мозг – то бишь процессор, как у нового трактора. Значит, чисто теоретически, когда-нибудь в далеком будущем, можно будет на мамонта прикрепить какой-то шлем, и с помощью навигации им управлять без человека.

Он будет ходить по полям, обрабатывать почву. Когда надо – компьютер будет командовать ему отдохнуть. Как только отдохнет, датчики покажут, что он восстановился, он идет дальше, работает. Я считаю, что будущее именно за биологическими ресурсами. Мы не будет загрязнять природу, будем жить гармонично с природой, экологично. Мы будем строить счастливое будущее, где нет проблем с экологией, будем расходовать меньше углеводородов. Это же хорошо. Но, подчеркиваю, это будет в далеком будущем. Ты же хотел сказку. Я тебе рассказал. Даже не сказку, а то, что когда-то сбудется. В очень далеком будущем.

Ахмеров: Еще немного про политику поговорим. В каких отношениях ты с Захаром Прилепиным?

Якушев: В хороших отношениях. С него началось мое политическое движение вверх. Что произошло. Мне пришла идея такая, что для продвижения моей программы выборы в Думу подойдут. Потому что всех кандидатов рассматривают наверху. Все кандидаты свою программу могут донести до людей, значит, это самое то. Я уже в те времена знаком был и с ведущими политтехнологами, и с высокопоставленными людьми. Начал советоваться, как в такой ситуации быть. И один из московских политтехнологов посоветовал, говорит: «Леш, а что, если ты от какой-нибудь партии будешь выдвинут?».

Дальше я начал думать. Если я пойду от большой партии, меня наверняка завернут, потому что там своих полно. А какая-нибудь новая партия, где еще нет народа, вполне меня возьмет. Дальше я начал изучать партии,  и мне показалось, что только что созданная партия Захара Прилепина мне как раз подойдет. Дальше – дело техники. Через полевых командиров я связался с Захаром Прилепиным (спасибо ребятам большое). Мы договорились о сотрудничестве, и начала складываться наша работа. Дальше ты знаешь, все пошло не так, как я хотел…

Ахмеров: Позже об этом поговорим, давай с Прилепиным закончим. Он  сторонник эскалации военного конфликта с Украиной и сторонник присоединения Донбасса. Ты поддерживаешь его в этом вопросе?

Якушев: Я поддерживаю. Мне его позиция здесь нравится. Зачем людей мучать? Хотят они в Россию – надо присоединить эту территорию, да и дело с концом.

Ахмеров: Но ты же понимаешь, что если этот шаг будет сделан, то очень вероятен сценарий, при котором начнется война. И если она, не дай бог, начнется, будут погибать молодые парни. И наши, и украинские. Такие, как твой сын Юрий, который как раз по возрасту подходит. Тебе их не жалко?

Якушев: Очень жалко.  И здесь я с тобой полностью согласен. Каждая ложка важна к обеду. С этим присоединением мы очень опоздали. И, боюсь, чем дальше, тем больше будет крови. К сожалению, рано или поздно мы столкнемся с тем, что не будет хорошего решения. Будет решение или плохое, или очень плохое. Здесь я надеюсь больше на мудрость нашего президента. Что касается внешней политики, всегда у него было хорошее чутье. Надеюсь, в данном случае он решит неразрешимую проблему. А она неразрешимая. В этой ситуации нет хороших решений, к сожалению. Есть только плохие и очень плохие.

Ахмеров: Вернемся к разговору о том, как у тебя все пошло с партией «За правду». Они объединились со «Справедливой Россией» и тебе места в их списке не нашлось. Почему твой приятель Захар Прилепин не смог пролоббировать твою кандидатуру для выдвижения на выборах в Госдуму?

Якушев: Давай говорить откровенно. Мы с Захаром Прилепиным, конечно, хорошо и много общались, но этого недостаточно, чтобы говорить, что он мой приятель. Да, мы знакомы, хорошо друг к другу относимся, но, наверное, говорить приятель он, или не приятель, должен сам Захар. Я его никогда не решался об этом спрашивать. Ребята мне помогали, спасибо им огромное. И к Миронову ходили, и помогали мне лоббировать мои интересы. Если ты видел, на Баржанову мы устроили целую травлю. Если ты видел, меня поддержали очень многие в партии «Справедливая Россия», особенно те, кто только вступил из партии «За Правду». Спасибо всем, ребята, огромное. Но есть такая вещь, как единоначалие. Миронов категорически был не согласен, чтобы я шел от партии «Справедливая Россия – За правду» на выборы. Можно говорить много, почему это произошло. Есть, конечно, Баржанова, которая меня назвала экстремистом, и Миронов с этим согласился. Есть какие-то мои действия. Я действительно отстаиваю ревностно свои идеалы. А семейные ценности сейчас приравниваются в мире к экстремизму, к сожалению. Поэтому так получилось, Миронов категорически отказался брать меня. Ну а дальше ты знаешь: я пошел своим путем.

Ахмеров: Да, ты пытался собрать подписи для самовыдвижения, но не смог, и поддержал Сергея Моргачева. Не жалеешь об этом?

Якушев: Ты говоришь о Моргачеве, но это был уже конец выборов. Представь, целый год я, мои друзья, соратники – огромное количество народа – делали большое общее дело. Ведь шел же не я, а двигали мы программу спасения нашего народа, сохранения семейных ценностей. И представь: сначала от «За правду», потом каким-то дурацким образом я попал в «Справедливую Россию», потом самовыдвиженцем шел. И после того, как все было испробовано, и мне чуть-чуть не хватило… Человек, который тонет, всегда цепляется за соломинку. И мне показалось, что эта соломинка – как раз Моргачев. Тем более, он предложил то, что не предложил ни Морозов из «Единой России», ни другие. Ведь ко мне по очереди все приходили, чтобы я поддержал. Но никто не предложил именно реализацию программы, а Моргачев – предложил.

Ахмеров: А ты не думаешь, что он мог тебя таким образом использовать?

Якушев: Ну конечно, думаю.

Ахмеров: Я спросил, не жалеешь ли ты сейчас, что поддержал его?

Якушев: У истории нет сослагательного наклонения. Я не знаю, что бы сделал Моргачев, если бы победил. Но, наверное, если бы второй раз заходить в одну и ту же воду, чего сделать нельзя, я бы, наверное, выполнил свой план. А план у меня был другой. По этому плану, я должен был со своими сторонниками, если меня завернут как самовыдвиженца, идти сражаться без права на победу. И закончить предвыборную кампанию  не победив, но рассказав о своей программе. Вот такая история.

Ахмеров: Каковы твои дальнейшие политические планы? Будешь ли баллотироваться в Заксобрание в 2023 году?

Якушев: Планы у меня совсем другие. Нет худа без добра, и пока я двигался, сражался, национальную идею «Многодетная Россия» многие прочитали, в том числе на федеральном уровне. И сейчас я занимаюсь тем, что собираю сторонников, кто может помочь в продвижении национальной идеи в Госдуме РФ. Если мне повезет, и я соберу достаточную группу людей, у нас появится шанс все-таки достучаться до президента.

Чем хороша наша страна: тем, что у нас есть вертикаль власти

И достаточно повлиять на одного человека, и тогда дело сдвинется. Вот как раз собиранием сторонников на это мероприятие я и занимаюсь.

Ахмеров: Тем не менее, какие это будут политические шаги, какие конкретные действия?

Якушев: У меня есть сторонники, единомышленники, друзья. Все вместе мы составляем коллектив, который, я считаю, добьется результата. Начнем с того, что программу можно реализовать по частям. Например, грант «Стань многодетным фермером – получи трактор», который поощряет фермеров стать многодетными. Его можно реализовать? Можно, если за третьего и последующего ребенка будут выдавать сертификат на покупку сельхозтехники на 1,5 млн рублей. Этот грант мы должны были выдавать в этом году, но, к сожалению, из-за этой тяжелой ситуации многие проекты, в том числе этот, были заморожены. А он был пилотным. И должен был реализоваться сначала в Ульяновской области, потом в Российской Федерации. Мы уже по этому поводу проводили совещание с замминистра РФ. Опять надо заново начинать работу. Потом, я считаю, нужно сделать так, чтобы у нас села и деревни не вымирали.

Что для этого нужно? Нужно развивать мелкое фермерство. У нас, к сожалению, все рассчитано на крупного фермера и на холдинги. А именно мелкие фермерские хозяйства защитить некому, поэтому это не делается. Этим тоже кому-то надо заниматься.

Я считаю, что в Думе должен быть демографический комитет. У нас есть какие угодно там комитеты, но самого главного – комитета по спасению народа – нет

Этим тоже кто-то должен заниматься. Раз некому, значит, буду заниматься я. У нас дети в деревне совершенно не приспособлены к фермерской жизни. А как их готовить можно? У нас есть сельские школы, там нужно организовывать кружки по фермерскому делу, чтобы после школы ребенок выходил в профессию.

Кто такой фермер? Это человек, который, во-первых, разбирается в сельхозтехнике. Во-вторых, это агроном, потому что у фермера, если он небольшой, нет своего агронома. К тому же, фермер – это коммерсант, который должен знать, как продать свою продукцию, причем хорошо продать. Кто еще такой фермер? Это семейный человек, значит, ребенка нужно научить семейным ценностям. Я считаю, для этой роли подойдут местные многодетные батюшки. А в татарских селах – это муфтии. Почему? Потому что именно человек семейный, человек с хребтом, человек, который верит в Бога — больше всего подойдет на роль наставника именно в семейных ценностях. Много чем можно заняться по программе. Она очень большая, она комплексная.

Там много оригинальных решений, и самое главное, там нет предложений просто дать денег. Это самое глупое, что можно сделать. Сейчас мы выдали деньги, и что толку? Это как-то поощрило рождаемость? Да, поощрило, но только среди наркоманов, алкоголиков. А в нормальных работящих семьях сдвига нет. Потому что нет комплексного подхода. Если мы сделаем политику государства именно семейной во всех направлениях – тогда мы добьемся результата.

Ахмеров: Давай поговорим о сельском хозяйстве. Я знаю, что ты сторонник отказа от химии и минеральных удобрений в растениеводстве. Но, насколько я понимаю, это неизбежно ведет либо к снижению урожайности, либо к повышению себестоимости продукции, потому что приходится больше средств тратить на механические обработки полей. В любом случае это потеря прибыли. Зачем тебе это нужно?

Якушев: Я же не простой фермер. Так получилось, что фермерством я занялся случайно. Как началось мое фермерство. Мы с тестем решили посадить картошку (жена – из Никольского-на-Черемшане). Начали разыскивать его пай. В деревне быстро слухи расходятся, и мне начали нести паи соседи, друзья, знакомые, родственники жены. Мне что-то с этими паями надо было делать, я начал заниматься фермерством. А так как опыта никакого не было, начал заниматься так, как считаю нужным. Я всегда грезил об экологии, поэтому в моем фермерском хозяйстве экология. Я всегда грезил о том, что нужно самому перерабатывать свою продукцию, чтобы сразу был конечный продукт – вот он получился. Фермерское хозяйство получилось нестандартным. Дальше, начал заниматься общественной работой, когда в голове сложилось понимание, для чего меня Господь этим наградил.

Сначала я выпустил масло «Новичок», понял, как все это работает, и понял, что таким методом могу помочь многодетным семьям

Потом начал помогать многодетным. Потом наша организация выросла до того, что всем семьям с детьми начала помогать, мы добились бесплатного проезда детей в автобусе в Димитровграде. Потом пришло понимание, что мелкими какими-то мерами мы ничего не решим, нужна программа. И в эту программу экологичное земледелие гармонично вписалось.  Потому что здоровые дети никогда не будут рождаться, пока мы не вернемся к экологичным продуктам питания. Почему у нас столько болезней? Потому что едим все подряд. Я сам прихожу в магазин и не знаю, что беру с полки. Там мелким шрифтом черт знает что написано, фиг прочитаешь без лупы. А если мы сделаем ставку на мелкого фермера… Мы не сделали это. Не потому, что мелкий фермер нерентабелен, а потому что мелкий фермер не может отстоять свое место под солнцем.

Что такое сейчас сельское хозяйство? Это постоянная борьба за себестоимость продукции. И эта борьба заключается не только, как ты говоришь, в механической обработке почвы. Это еще и борьба за субсидии, борьба за то, чтобы меньше налогов платить. Это же тоже составляющая себестоимости. Представь маленького фермера. Как он заполнит все эти бесконечные тома документов, чтобы получить субсидию? Большинство и не заполняет никогда. Как он будет бороться за свое место под солнцем, если его слушать никто не будет? Как он будет лоббировать свои интересы? Да никак. Поэтому мы слышим всегда больших фермеров, которые говорят: «Ребята, у нас ниже себестоимость, у нас лучше коровы, больше надои, больше урожайность». На самом деле это неверно. У них больше надои и урожайность, потому что им удается больше средств заполучить от государства. Потому что у них есть много лоббистов, они могут свои права отстоять.

Приведу пример катастрофы, что сейчас происходит. Когда я начинал лет 12 назад заниматься сельским хозяйством, рядом со мной человек шесть фермеров было. Они выжили в те лихие 90-е, когда их поджигали, когда черт знает что происходило. А в наши вроде бы хорошие времена, когда все здорово, они все загнулись. Фактически, я последний герой, как в той передаче. Остальных не осталось. Как это произошло? Одного оштрафовали пару раз на круглые суммы, он сам закрылся. Другой не справился с кредитными проблемами. И у каждого какие-то свои маленькие проблемы были. И в итоге мы всех потеряли. А это же по всей стране происходит. Мы сначала теряем фермеров, потом приходит холдинг, которому не нужна деревня, который не дает работу для деревни. Он работает бригадным методом: приехали трактора, быстро обработали и уехали.

Село без работы, село разъезжается, село закрывается. В итоге мы теряем самое главное – сельского жителя.

Если ты вернешься к демографии, посмотришь статистику, то увидишь, что даже в лучшие советские годы у нас в городе коэффициент рождаемости был 1,8 ребенка на семью. Это значит, что мы в городах не дотягивали по рождаемости. А тогда и квартиры бесплатно давали, и гарантированная работа была. Все было. А в деревне хорошо рожали. А что получилось сейчас? Мы выпили деревню до дна. У нас в деревне не осталось людей. И падение рождаемости происходит из-за того, что в деревне не рожают. Почему? Потому что там остались одни старики. Очень мало молодежи. Мы сейчас делаем оптимизацию. Что такое оптимизация в сельской местности? Это закрытие школ, закрытие садиков. Из больницы делают сначала фельдшерский пункт, а когда народа остается еще меньше, закрывают и его. Но никто не задумался: как же его сохранить? А почему не задумался? Потому что крупные руководители крупных холдингов нашептывают нашим руководителям, что все хорошо, мы и так без людей обработаем эту землю. Ребят, а для кого вы все это обрабатываете? Деньги ради денег? Вы, фактически, уничтожаете свой народ.

Что происходит повсеместно? Люди стекаются в крупные мегаполисы.

Страшно смотреть, когда приезжаешь в Москву, люди, серая масса затекает в метро, в автобусы. Что из нас сделали? Из нас сделали рабов крупных компаний, из нас сделали серых бесформенных созданий

Это те люди, которые воевали, отстаивали свою землю когда-то… Это тот бесстрашный народ, который называли народом-победителем. Во что он превратился? В эту серую бесформенную массу, которая даже не умеет рожать детей. О чем дальше говорить, мы разучились рожать детей. Кто мы такие? Да мы ничтожества. Рано или поздно настанет, к сожалению, развязка. И эта развязка не в каком-то далеком будущем, как ты говоришь, когда придут другие народы и будут нас потихоньку разбавлять. Нет.

Взять статистику. Меня как общественного деятеля приглашали на демографические советы при губернаторе. Я тебе скажу такую статистику, это не моя выдумка, это демографы московские. Половина районов Ульяновской области не подлежит восстановлению коренным населением. Это когда население старше 50 лет. По-простому это можно сказать так: старики не умеют рожать детей. Остальные будут признаны не подлежащими восстановлению коренным населением в течение 10 лет. Что такое 10 лет? Это ни о чем. И Ульяновская область еще не самая плохая. Взять родину моей бабушки – Калининскую область, где она была председателем колхоза. Сейчас не только этого колхоза нет – нет ее деревни. В прошлом году мои родители поехали облагородить могилы – так они не доехали до села, дорога заросла.

Трагедия происходит по всей нашей российской глубинке. Четыре народа, которые сейчас очень быстро вымирают: русские, татары, чуваши и мордва

Почему плохо, что именно эти четыре народа так катастрофически быстро исчезают? Потому что это как цемент в кирпичной кладке. Не буду углубляться, почитайте историю. Если не будет этого раствора – кирпичи развалятся. Сейчас происходит самое страшное, что можно представить – деградация этих основных народов и их исчезновение, к сожалению. Моя программа сделана так, чтобы остановить деградацию именно этих основных народов, ну и всех остальных в том числе.

Ахмеров: Все же вернемся к сельскому хозяйству, как основе сельского быта. Ты получаешь субсидии от государства?

Якушев: Конечно. Каждый год занимаюсь этим, составляю кучу бумаг, участвую во всех мероприятиях, чтобы получить все, что можно получить от нашего родимого государства. Не скрываю этого. Иногда у меня получается, иногда хреново получается, иногда вообще не получается. В год я получаю где-то от 300 тысяч до, иногда, двух миллионов рублей субсидий. В зависимости от того, как прошел год и как я смог оформить документы. Поверь мне, не всегда это удается даже в хозяйстве, где есть бухгалтер.

Ахмеров: Как ты думаешь, этого достаточно, или государство должно платить аграриям  больше?

Якушев: Скажу так: эти деньги – бонус. У меня хозяйство, в котором 1600 гектаров. Эти деньги никакой погоды не делают. Это приятный бонус, но если ты не предусмотрел все, если не любишь свою работу, не занимаешься этой работой, эти деньги тебя никак не спасут. Возможно, кто-то получает намного больше. Я как-то одну статейку посмотрел – даже не поверил, что такие деньги можно получать. Но, подчеркиваю, те субсидии, которые выплачивают мне и другим фермерам – они для нас большой погоды не делают, к сожалению. Больше погоды делает «Росагролизинг», когда ты можешь купить технику в лизинг на семь лет под 3,5% годовых, и первый платеж делаешь через год. Вот такая программа очень хорошо помогает. Вот этот глоток свежего воздуха позволил и мне начать развиваться, потому что я первую технику в лизинг покупал. Новый трактор «Кирюша», который часто на моих страничках мелькает – тоже в лизинг взят.

Есть различные программы, но давай честно, не кривя душой говорить: если фермеров становится меньше, а крупных холдингов становится больше…

А у нас некоторые холдинги имеют по миллиону гектару земель, три десятка известных фамилий в будущем возьмут практически всю российскую землю, что недопустимо с моей точки зрения… Раз это происходит, значит, фермеров поддерживают крайне мало и этого недостаточно. А холдинги поддерживают крайне много.

Ведь что такое конкурентное преимущество? Неурожайный год. Холдинги поддержали, мелкий фермер не поддержан. Значит, мелкий фермер загнется, у холдингов есть деньги – они скупят эти земли. В итоге для кого-то беда, а для кого-то – дополнительные бонусы. Поэтому я считаю, что наше государство (меня многие будут критиковать) поступает неправильно. Я скажу больше: нужно отменить эти все выплаты, оставить только погектарную субсидию и субсидию в пересчете на крупный рогатый скот, за каждую корову платить определенное количество рублей. Это приведет к тому, что даже мелкий фермер получит деньги. И максимально упростить получение этих денег. Допустим, у мелкого фермера 100 гектаров земли, значит, каждый год ему будут платить погектарку на эти 100 гектаров. Он не будет кучу документов собирать. Не будет никто говорить, что он безграмотный, что он не умеет их заполнять. Откуда он может их заполнять, если он все время работает, а документами занимается жена или дети.

Ахмеров: Ты давно занимаешься сельским хозяйством. Как ты думаешь,  когда министерство сельского хозяйства Ульяновской области работало эффективнее: при Чепухине, или при Семенкине?

Якушев: Однозначно при Семенкине. Я более грамотного руководителя не видел. Ты сейчас начнешь эти случаи вспоминать… Я скажу, что это бред. Руководитель он хороший. Единственное, каждый руководитель выполняет задачи, которые ему дал губернатор. В данном случае, я считаю, что нужно в первую очередь перестроиться и начать поддержку именно средних и мелких фермеров, причем в срочном порядке.

Ахмеров: Давай поговорим про Димитровград и его окрестности. Твоя семья живет в Димитровграде?

Якушев: Да. Давай я пять минут еще скажу про фермерство…

Ахмеров: Я тебе дам время в конце, ты сможешь добавить. Просто есть очень важный вопрос, который прислала наша слушательница из Мулловки. Почему ты и группа многодетных выступили против приостановки и закрытия завода «Гиппократ», и даже вступали в открытую конфронтацию с жителями Мулловки?

Якушев: Нет, Виталий, я никогда не занимался «Гиппократом». Я рассчитываю на свои силы. Кто-то мне говорит: «Леша, надо срочно воевать с «Гиппократом»». Ребята, я многодетный отец, фермер, у меня куча общественной работы. Если я вижу, что что-то решается кем-то другим – это же хорошо. «Гиппократом» занимается Куринный, «Гиппократом» занимается новый губернатор. И я искренне верю, хоть некоторые и критикуют нового губернатора, что проблему эту он решит. Может, не сразу, но в течение года-другого мы эту проблему забудем.

Ахмеров: Из Мулловки мне сообщают, что в 2019 году вы выступали на стороне «Гиппократа»…

Якушев: Нет, Виталий, не выступал никогда и не ввязывался в эту полемику. Совсем.

Ахмеров: Как ты оцениваешь политическую обстановку в городе сейчас? Удалось ли новому губернатору преодолеть многолетний политический кризис, с которым Димитровград несколько лет живет?

Якушев: Ты какой кризис имеешь в виду?

Ахмеров: Долго не могли выбрать мэра, областные власти мешали работать, депутатов пытались лишить полномочий. Вот эта вся подковерная борьба последних лет.

Якушев: Димитровград – особый город. Здесь особые люди. Здесь люди неравнодушные. Они могут заблуждаться в чем-то, совершать какие-то поступки, которые, возможно, не надо совершать. Но они искренне хотят изменить свою жизнь к лучшему.

Именно поэтому область не поняла наш Димитровград. Она всегда хотела скрутить, сломать, понимаешь, заставить. Но это неправильная позиция. Правильная позиция – понять людей и договориться.

Найти общего кандидата хорошего, который устраивает всех. Это никогда не было сделано. «На, забирай вот этого. Не нравится этот – на этого». Это неправильный подход. С Димитровградом так нельзя. Сейчас немножко по-другому. Пришел новый губернатор. У него другая школа. По этой школе он выстраивает вертикаль, как Владимир Владимирович.

Что такое вертикаль? Это значит, каждый чиновник должен спрашивать вышестоящего чиновника. Но здесь не учли одно: мы жили при прежнем губернаторе в ручном режиме. Когда губернатор не спал, не ел, носился по области и все в ручном режиме сам решал. И вот вдруг чиновникам сказали: теперь выстраивайте вертикаль. Ни хрена вертикаль так не выстроится. Люди не приучены к этой вертикали. Пока мы эту вертикаль выстраиваем, мы столько дров наломаем. Мое мнение такое:  раз вертикаль так выстроить нельзя, значит, надо дать инициативу Димитровграду и, наверное, создать комиссию, которая сначала втихаря найдет достойного кандидата, который понравится большинству, а уже потом устраивать открытые комиссии. Только так, другого варианта здесь нет.

Ахмеров: Последний вопрос, несерьезный. А потом дам тебе несколько минут, чтобы договорить то, что ты не успел. Всем, кто читает твои посты в интернете, бросается в глаза обилие орфографических ошибок. Я сейчас тебя слушаю, и понимаю, что у тебя грамотная речь, но как только доводится читать твои тексты, то буквально кровь течет из глаз. Скажи, почему так? Что с грамотностью?

Якушев: Я никогда не считал нужным выглядеть как-то по-особенному. Я такой, какой есть. Во-вторых, не такой уж я неграмотный. Человек, который получил высшее образование, который умеет руководить производствами… Да, они у меня не такие большие, как у других. Но меня знают и на «АвтоВАЗе», и в сельском хозяйстве, и в вашей журналистской братии, и в кругу общественников. Явно не самый неграмотный человек. У меня куча работы. В основном все свои посты я пишу на светофорах, или когда где-нибудь в очереди стою, или перед каким-то совещанием. Быстро написать надо, и некогда проверять. Поэтому у меня часть постов идет очень грамотных, а часть – я даже некоторые слова не успеваю прочитать, а там в телефоне есть редактор, который вместо одного слова пишет другое. Через полчаса время появилось, я просмотрел свой текст – опа: редактор какое-то слово изменил, я его поправлю. Наши оппоненты видят это все, и говорят, безграмотный. Если им так хочется, пусть говорят.

Ахмеров: Принимается. Вопросов больше нет, можешь добавить, что ты хотел. Но покороче, если можно.

Якушев: Я не договорил по фермерству. Кто-то скажет: ну как мы этих мелких фермеров поддержим? Есть самый простой способ. Вот, например, в лизинг мы берем трактор, и в этом тракторе есть все: двигатель, колеса, кабина. Но почему, когда мы поддерживаем мелкого фермера, даем ему маленькую денежку, которой не хватает, чтобы сделать нормальный коровник, нормальную ферму, почему мы чудес от него ждем? А потом он намучается, бедняга, и лет через 10 или помрет, вкалывая по-черному на своей ферме с лопатой, или разочаруется в фермерстве. Нужно в каждой деревне строить как минимум по одной ферме по последнему слову техники, с иголочки. Приблизительно на 50 коров.

И когда у нас будут современные фермы, сделанные по типовому проекту, где есть все – приходит бригада и делает все, до последнего выключателя, до последней лампочки — вот тогда у нас будут действительно хорошие семейные фермы. Когда они будут объединены в настоящие кооперативы, которые забирают их продукцию. Чтобы у фермера не болела голова, куда это молоко деть, как сейчас, когда он отдает за копейки спекулянтам. Когда у фермера не болит голова, как завести всю бухгалтерию. Вот тогда у нас появятся семейные фермы. Тогда у нас в деревнях будет работа. Когда мы будем заниматься переработкой на селе, чтобы именно в селе была работа. Ведь мы должны создать такие условия, чтобы на селе получали в два раза больше, чем в городе. Вот тогда село оживет. А сейчас мы что делаем? «У нас продукты дорожают – давай-ка надавим на фермера, чтобы были дешевле продукты». Надо не на фермера давить. Надо делать так, чтобы заработки были у людей больше. Чтобы они могли себе позволить покупать хорошую продукцию. А не гнобить и окончательно уничтожать село.

Уничтожим село – уничтожим и Россию. Другого здесь нет. А сохраним село, восстановим село – значит, и у России будет будущее

Вот об этом мы должны задуматься. Мы должны вспомнить о работающих городских жителях. Почему мы сейчас поддерживаем цыган, алкоголиков, наркоманов, но забыли о простых работягах? Почему? Что за критерии нуждаемости, где надо отобрать самого нуждающегося и озолотить его, а над остальными глумиться и издеваться? Это что такое у нас? Почему мы так не любим настоящие многодетные семьи? Чиновники, сами того не ведая, делают антирекламу многодетному образу жизни.

Мы четыре года боролись, чтобы получить участки, чтобы люди начали строиться. Разве надо так издеваться над людьми? Что такое следующее поколение? Оно должно быть обучено. А если вы гнобите тех, кто рожает и именно воспитывает своих детей, а поощряете рожать алкоголиков и наркоманов, вы какое будущее хотите? А еще вы приезжих неграмотных завозите в Россию, а потом спрашиваете, почему у нас некачественные товары. А с чего они будут качественные? Если вы свой народ загнобили, и хотите, чтобы экономика росла. А с чего она будет расти?

Вы посмотрите, сейчас в деревнях не найдешь грамотного специалиста. Все стекаются в Москву и Питер. А там он берет в ипотеку жилье, и всю жизнь выплачивает. У него нет времени и средств на детей. К чему мы придем? Ни к чему хорошему не придем.

Именно поэтому я создал свою программу, и именно поэтому у меня много единомышленников, которые хотят, чтобы эта программа была выполнена

Я все-таки надеюсь, что мы общими усилиями ее пропихнем. Просто сейчас так получилось, что в силу обстоятельств у меня не хватило статуса, чтобы пробраться в Думу. Значит, кто-то это сделает за меня. Я порадуюсь за них. Вот и все.

Ахмеров: Спасибо, Алексей. Будем заканчивать. Благодарю, что пришел, искренне ответил на все мои вопросы, был честным и не пытался увиливать.

Якушев: Я не люблю увиливать. Я стараюсь всегда говорить с людьми честно, говорить правду, даже если она горькая. Мы говорили и о горькой правде, и о каких-то мамонтовых делах, и о«Новичке». Думаю, каждый запомнит что-то свое, и каждому будет эта программа полезна.

Ахмеров: Спасибо за разговор, всего доброго.

Якушев: Всего доброго, удачи всем.