«Я очень надеюсь, что продолжу работать министром искусства и культурной политики»

Евгения Сидорова — о миллиардах на ремонт мемцентра, планах реконструкции филармонии и перевозки органа, Небольшом и Молодежном театрах, постоянных публичных конфликтах и многом другом

Журналист, администратор телеграм-канала «Симбирский шугожор» Виталий Ахмеров записал новое аудио-интервью. На этот раз — с Евгенией Сидоровой, исполняющей обязанности министра искусства и культурной политики Ульяновской области. Simbirsk.City публикует полную стенограмму записи разговора.

Ахмеров: Добрый день, уважаемые слушатели. В эфире очередной выпуск «Подкаста шугожора», у микрофона Виталий Ахмеров, и у меня в гостях сегодня исполняющий обязанности министра искусства и культурной политики Ульяновской области Евгения Сидорова. Евгения, здравствуйте.

Сидорова: Здравствуйте, Виталий. Здравствуйте, уважаемые слушатели.

Ахмеров: В последнее время СМИ, а особенно анонимные телеграм-каналы, много критикуют Минкульт. В частности, за планы по переносу органа из филармонии в Мемориал, за снос бывшего кинотеатра «Родина» на ул. Пушкинской для строительства нового здания ТЮЗа. Обсудим все это, но не только это. Сегодня мне также хотелось бы понять, что за человек – именно человек, а не чиновник — в Ульяновской области уже три с лишним года руководит такой тонкой материей, как искусство.

Евгения, об искусстве: скажите, какое из искусств для вас является важнейшим?

Сидорова: Для меня важнейшим искусством является музыка, поскольку первое профессиональное образование – музыкальное. Как-то так сложилось с детства. Если мы говорим обо мне, то это музыка.

Ахмеров: А какое ваше любимое музыкальное произведение?

Сидорова: Я бы не стала останавливаться на музыкальных произведениях. Вы понимаете, что у меня классическое образование, поэтому, конечно, мои приоритеты, в первую очередь – это классическая музыка. Я очень люблю музыку Моцарта. Музыка Моцарта, на мой взгляд, является лечебной, что доказано неоднократно. Поэтому в особо трудные моменты жизни я всегда слушаю В.А. Моцарта. И я очень люблю С.В. Рахманинова. Для меня эти два композитора – это основные композиторы, которые со мной идут по жизни. А выделить какие-то любимые произведения я не могу, потому что музыка прекрасная и интересная. Слушаешь ее в исполнении разных музыкантов и всегда каждое произведение для себя открываешь заново.

Ахмеров: Продолжая тему: как сейчас дела в симфоническом оркестре? Удалось ли погасить конфликт, разгоревшийся после увольнения Ильи Дербилова?

Сидорова: Я бы уточнила: Илья Дербилов не уволен. Илья Дербилов не подписал контракт на предложенных ему условиях. Это не увольнение. В симфоническом оркестре все хорошо, более чем. Я напоминаю, что с 1 июля на должность художественного руководителя и главного приглашенного дирижера назначен маэстро Фабио Мастранджело.

Он прилетает 15 ноября, чтобы встретиться с оркестром, обсудить дальнейшие планы по развитию оркестра и сыграть концерт 19 ноября. С момента открытия творческого сезона до сегодняшнего дня у оркестра было очень знаковое событие. В октябре состоялось выступление нашего государственного симфонического оркестра на очень престижном Шестом российском симфоническом форуме в Екатеринбурге, где вместе с нами мастерство представляли восемь оркестров из РФ. Это Москва, Якутск, Красноярск, Уфа, Томск, Екатеринбург и, собственно, мы.

Кстати, программа была посвящена Италии. И это было неким открытием форума. Именно по предложению Фабио сыграть эту программу был приглашен заслуженный артист России Юрий Ткаченко. Это очень опытный дирижер первого класса, который готовил наш симфонический оркестр для выступления. Мы были очень приятно удивлены критикой, высокой оценкой исполнения программы нашими музыкантами. И работа Юрия Михайловича понравилась не только критикам и слушателям, но и самим музыкантам симфонического оркестра.

Сегодня в оркестре очень благоприятная атмосфера, взаимопонимание, творческий диалог. Поэтому мы, безусловно, продолжим наше сотрудничество с Юрием Михайловичем в качестве дирижера. В ближайшее время он будет дирижировать концертом 13 ноября. Он сегодня находится в Ульяновске, проводит репетиции с оркестром. Программа будет посвящена П.И. Чайковскому. Я встречалась с Юрием Михайловичем в начале недели. Мы говорили о том, как далее мы будем работать с оркестром. Есть в планах и фестиваль, посвященный первой женщине-дирижеру в СССР — Веронике Дударовой. Юрий Михайлович будет дирижировать 31 декабря на новогоднем вечере, где будет звучать музыка Штрауса. Сегодня он ведет переговоры об участии нашего оркестра в международном юношеском конкурсе имени Чайковского, это апрель 2022 года.

Мы также рассматриваем работу оркестра с другими приглашенными дирижерами. Сейчас я не буду обозначать фамилию еще одного дирижера, который до конца этого года представит свою концертную программу, поскольку должны состояться его переговоры с Фабио. Мы об этом будем говорить уже по итогам – в конце следующей недели. Поэтому в оркестре все замечательно, оркестр в прекрасной исполнительской форме, обстановка благоприятная и мы приглашаем всех посещать концерты и Ульяновского государственного симфонического оркестра, и других коллективов нашей филармонии.

Ахмеров: А тот факт, что маэстро Фабио бывает в Ульяновске лишь наездами, не вредит творческому процессу?

Сидорова: Нет, не вредит. Жизнь оркестра вообще рассчитана на умение работать с разными дирижерами. Чем больше этой практики, тем выше исполнительское мастерство оркестрантов. Роль художественного руководителя – это роль больше менеджерская, в продвижении оркестра. Мы должны были, Виталий, принять участие в Санкт-Петербургском международном культурном форуме с презентацией нашего оркестра в дни форума в одном из лучших залов Санкт-Петербурга. Рассматривался либо зал Мариинского театра, либо зал Капелллы. Собственно, Фабио этим занимался, но, к сожалению, из-за пандемии второй год не проводится Санкт-Петербургский международный форум, поэтому пока мы до Петербурга не доехали.

Ну я рассказала о шикарном выступлении в Екатеринбурге и высочайшей оценке. Это тоже работа Фабио, потому что, чтобы быть участником этого престижного симфонического форума, нужно иметь лицо и авторитет в музыкальном мире, для того, чтобы оркестр включить в программу такого форума. Поэтому абсолютно нет, Фабио всегда на связи с оркестрантами, с художественным советом. Работа идет и все в порядке.

Ахмеров: Я напомню, что до Дербилова с похожим публичным конфликтом уходил Зверев. Некрасиво расстались с основателем Ундоровского палеонтологического музея Ефимовым. Был конфликт при увольнении из Драмтеатра Анны Карвалейру. И это все только навскидку вспоминается. Как вы думаете, почему вокруг кадровых решений в сфере культуры так часто возникают конфликты?

Сидорова: Я думаю, во-первых, что все конфликты из перечисленных вами, безусловно, разные. Я не буду их анализировать, но, думаю, вы согласитесь, что конфликты все носят отчасти придуманный характер, отчасти они вообще не являются конфликтами. Дело, наверное, в том, что в культуре работают люди медийные, о которых знает большое количество людей. Круг тех, кто наблюдает за теми, кто сегодня представляет нашу региональную культуру, он очень широк. Поэтому, безусловно, каждый — очень яркая и очень интересная персона. У каждого яркого человека, безусловно, есть поклонники, есть недруги, есть те, кто просто присматривается к человеку. Это просто вызывает такой информационный интерес.

Понятно, главный дирижер оркестра за время своей работы имеет большое количество поклонников. Не все спокойно принимают решение — то, которое происходило и в случае со Зверевым, и в случае с Дербиловым. И это, наверное, правильно, это здорово, что люди знают деятелей культуры.

Но жизнь такова, Виталий, что без конфликтов нет драматургического развития

Это основное, что в драматургии двигает, ну, наверное, в переводе на наш язык. Жизнь – тоже некая такая история, и без конфликтов не обойтись, к сожалению. А вот какой они носят оттенок – я уже сказала. Не всегда это конфликты, иногда мы лишь считаем это конфликтами. А по сути – это просто сложившиеся обстоятельства.

Ахмеров: Что будет со зданием филармонии? Там какие-то работы сейчас проводятся. Что это и какова судьба здания?

Сидорова: Реконструкция здания филармонии будет проводиться, безусловно. Этот объект давно является объектом внимания со стороны журналистов в том числе, и со стороны населения. Мы сегодня проводим второй этап противоаварийных работ. В этом году у нас контракт двухлетний, но мы фактически завершим все до конца декабря, хотя контракт у нас до 31 августа 2022 года. Мы стремимся все сделать в этом году, но, возможно, какие-то работы уйдут на весенний период. Деньги предусмотрены на второй этап противоаварийных работ в полном объеме. Это 43 млн рублей.

Например, сейчас уже выполнено устройство пяти буроинъекционных свай, то есть по укреплению фундаментной части филармонии. На сегодня общий процент противоаварийных работ составляет 25%. Я напоминаю, что в начале марта прошлого года здание филармонии было передано государственному ансамблю песни и танца «Волга». Поскольку собственного здания профессиональный коллектив не имеет, такое было решение принято, поддержано и коллективом, и губернатором. Поэтому сегодня оно [здание] находится в оперативном управлении государственного ансамбля песни и танца «Волга».

Сейчас мы завершаем корректировку проектно-сметной документации на ремонтно-реставрационные работы. Все, конечно, помнят о том, что в 2016 году проектно-сметная документация была разработана еще под реставрацию здания для функционала филармонии. Сегодня, с учетом изменения функционала концертного зала, его акустической приспособленности, происходит корректировка. Я пока не буду называть никаких объемов средств, поскольку мы не видели эту цифру.

Сегодня у нас в бюджете предусмотрено на продолжение ремонтно-реставрационных работ 75 млн рублей

[Не знаю], достаточно нам будет этих средств, или потребуются дополнительные средства. Потому что сегодня мы все прекрасно понимаем: это непопулярно, но это факт, это жизненные обстоятельства, что стоимость всех ремонтных работ, в связи с ростом цен на материалы, выросла. Поэтому я пока не могу прогнозировать, пока не вижу проектно-сметную документацию. Безусловно, она пройдет государственную экспертизу, ценовую экспертизу. Все те, кто должен проверить документацию, отработают, и тогда мы будем понимать, достаточно нам 75 миллионов, или недостаточно, и сколько это будет стоить. Но останавливаться мы не планируем.

Мы будем проводить ремонтно-реставрационные работы по этому зданию с тем, чтобы у нашего профессионального коллектива, одной из визитных карточек региона – государственного ансамбля песни и танца «Волга» — была своя стационарная площадка. Чтобы там были и мастерские по пошиву, чтобы там были интересные зоны для зрителей, для мастер-классов. Мы сделали уже с «Волгой» в этом году первый крупный межрегиональный фестиваль профессиональных хореографических коллективов «Широкая Волга». Было у нас здесь четыре коллектива, в течение трех дней они радовали нашу публику. Поэтому «Волга» интересна не только в нашем регионе, но и за пределами страны в том числе. Очень хорошо, что у них появится своя стационарная площадка.

Ахмеров: Почему понадобилось переносить орган в Мемцентр, если здание филармонии все равно ремонтируют? Ведь можно было там проводить не только эти танцевальные мероприятия, но и редкие органные концерты при сохранении органа в этом здании.

Сидорова: Виталий, вопрос с органом решался в 2017 году. Я напоминаю, вопрос о переносе органа решался публично. Были обсуждения, были экспертные мнения. То есть он не возник спонтанно. Он возник осознанно. Прежде, чем решение было принято окончательно, здесь работали и акустики, здесь работали и органисты. И председатель Союза органистов нашей страны Рубин Кабирович Абдуллин, он тоже сюда приезжал, чтобы нам дать свою экспертную оценку. И если вы посмотрите где-то в архивах, в истории, то вы, безусловно, увидите историю обсуждения переноса органа.

Я в 2017 году не занимала должность министра, я работала заместителем министра. Решение это было принято в связи с тем, что все-таки в Ленинском мемориале тот зал, который мы сегодня приспособили в рамках ремонтно-реставрационных работ, он больше, в первую очередь, по объему звука. Это очень важно для раскрытия звучания инструмента, и об этом говорили неоднократно. Буквально 27 октября, напоминаю, об этом много писали, к нам приезжал исполнительный директор компании Eule, господин Иржи Коцоурек.

Мы сразу говорили, что вопросом переноса органа будет заниматься только немецкая фирма-производитель Eule. Он был, он посмотрел, дал оценку состоянию музыкального инструмента. И он поддержал нас, о чем он говорил сам, есть его видеоролики, о правильности решения о переносе органа из зала народного общественного собрания в зал Ленинского мемориала. Рубин Кабирович также был. Были музыканты-органисты. Они посмотрели, как зал готов, посмотрели акустические возможности.

И не я, а музыкальные эксперты, имеющие высочайший профессиональный уровень, согласны с решением 2017 года о переносе органа

Поэтому мы все-таки получим новый концертный зал, во-первых, больший по количеству зрительских мест, во-вторых, еще раз подчеркну, совершенно с другими акустическими объемами звучания инструмента. Нам господин Коцоурек сказал: «Когда орган зазвучит в этом зале, вы удивитесь этому новому звучанию органа. Он раскроется совершенно по-другому». Поэтому сегодня у нас заключен договор с немецкой фирмой Eule. О его стоимости мы тоже неоднократно говорили, это 221,5 тысячи евро, в пересчете на рубли – порядка 19 млн рублей. Цикл переноса органа будет осуществляться в три этапа, в 2021 и 2022 годах.

16 ноября специалисты из Германии, которые к нам прилетят, приступят к разборке инструмента. Далее они в здании бывшей филармонии, такая там есть техника, промоют органные трубы и перевезут в новый зал на хранение до весны. В связи с чем это? Господин Коцоурек сказал, и мы тоже об этом писали, что, во-первых, нужно заменить некоторые детали органа. Мы помним, что он 1981 года производства. Например, требует реставрации клавишная система, педальная система. Уже сегодня изменились внутренние части органа, связанные с электрикой – они должны уже быть такими, какими они должны быть в XXI веке. Поэтому вот в этот межпериод немецкая фирма-изготовитель будет заниматься изготовлением новых деталей.

И уже где-то в конце марта они сюда приедут для того, чтобы начать ремонтные работы по восстановлению корпуса инструмента. А летом 2022 года они приступят к третьей фазе: установке труб, работам по регулировке звука и настройке органа. Если пандемия не вмешается, потому что мы эту работу планировали раньше, но Германия была закрыта и коронавирусная ситуация нам не позволила этим заняться в прошлом году. Поэтому господин Коцоурек сказал, что если ситуация с ковидом не будет усугубляться, то к началу осени 2022 года орган будет готов. Мы очень надеемся, что все будет так, как планировалось, и орган зазвучит так, как мы еще его не слышали.

Ахмеров: Скажите, почему ремонт Мемцентра так затянулся по срокам и так сильно вышел за пределы первоначальной сметы? Если честно, я уже сбился со счета, сколько миллиардов выделили на эти работы. Вы сами знаете точную сумму?

Сидорова: Да, я знаю и всегда о ней говорю. Я со счета не сбиваюсь, потому что все цифры очень понятные, и они не меняются по большому счету.

Сегодня аварийные работы выполняются в объеме 2 млрд 49 млн рублей

Это контракты на фасад и кровлю, это как раз приспособление зала, о котором мы только что с вами говорили, и это инженерные коммуникации. Я напоминаю всем слушателям, что когда мы просили деньги у федерального центра на Ленинский мемориал, первоначально мы просили деньги только на проведение противоаварийных работ. Не на ремонт всего комплекса, а только на противоаварийные работы, о которых я сказала. И у нас, на момент получения из федерального бюджета более 2 млрд, не было разработанной комплексной научно-проектной документации. Получив деньги из федерального бюджета, мы получили разрешение заниматься проектированием, эта работа велась параллельно.

И когда заключались контракты на те виды работ, о которых я уже сказала (фасадные работы, работы по кровле, по приспособлению зала, по инженерным коммуникациям), тогда же и была подготовлена проектно-сметная документация, стоимость которой сразу обозначала, что весь ремонт – это 3 млрд и 643 (или 646 – «хвостик» не помню, могу ошибиться) млн. Более 3,6 млрд рублей – так говорила документация, проект, который прошел, я обращаю внимание, государственную экспертизу. Поэтому мы сразу понимали, что нам этих 2 млрд хватает только на проведение противоаварийных работ, и 1,6 млрд не хватало для того, чтобы завершить все работы внутри комплекса Ленинского мемориала.

Именно поэтому после получения проектно-сметной документации мы и начали говорить о дефиците. А в связи с тем, что произошел скачок цен на стройки и ремонты (сегодня мы с вами уже об этом сказали), в пересчете в ценах второго квартала 2021 года этот дефицит вырос до 1,956 млрд рублей. Поэтому мы заявили в федеральное министерство культуры на завершение ремонтных работ внутри комплекса еще дополнительно 1,956 млрд рублей без учета новой экспозиции.

Поэтому цифр всего две: 2,049 млрд на противоаварийные работы, которые будут завершены до конца 2021 года. И мы ждем подтверждения в федеральном бюджете выделения еще 1,956 млрд на завершение всех работ в Ленинском мемориале.

Ахмеров: Евгения, какое ваше любимое живописное произведение?

Сидорова: Вы знаете, Виталий… Здесь, наверное, я, не то, чтобы сомневаюсь. Мне сложно всегда отвечать, что для меня является самым любимым. В музыке я вам определила композиторов. Здесь, наверное, я определю, художников, которые для меня являются наиболее любимыми. И, может быть, это кому-то покажется странным, но работа с проектом «Пластовская осень» влюбила меня, однозначно, в творчество А.А. Пластова. Работа над проектом, работа над подготовкой ассамблеи, постоянный контакт с семьей Пластовых…

А Татьяна Юрьевна является искусствоведом, возглавляющим кафедру в Суриковке (Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова — прим. ред.), и у меня есть возможность напрямую задавать какие-то вопросы человеку, который единственный в стране в таком огромном объеме занимается изучением творчества Аркадия Александровича. Поэтому я влюблена в творчество А.А. Пластова. Если говорить отдельно о какой-то его работе, то, конечно, это «Весна».

Ахмеров: Когда вы последний раз были в художественном музее за пределами Ульяновска, и где это было?

Сидорова: Я последний раз была в городе Саратове. Это был июль-месяц. Мы туда выезжали на большое совещание с министерством культуры РФ. Оно было по поводу музейных маршрутов страны. И я там, кстати, принимала участие не только в качестве слушателя, но и рассказывала о том, как мы позиционируем наши музеи и что мы делаем для продвижения музеев с точки зрения туристической привлекательности. И как раз одна из сессий проходила в художественном музее города Саратова.

Ахмеров: Евгения, я сам плохо разбираюсь в живописи, но очень люблю музеи, и стараюсь, по возможности, их посещать, особенно если бываю в других городах. Видел, из того, что поблизости, музей Эрьзи в Саранске, музей современного искусства в Казани, казанский Эрмитаж. Очень меня впечатлил краеведческий музей в Челябинске. И после посещения всех этих музеев возникло к вам много вопросов. В частности, почему у нас краеведческий и художественный музеи делят небольшое, в общем-то, здание дома-памятника Гончарову на Венце? Огромное количество экспонатов приходится держать в запасниках. Почему до сих пор нет в повестке дня вопроса строительства нового здания музея?

Сидорова: Спасибо за вопрос. Это очень важный вопрос. Даже более чем важный вопрос. И конечно это боль моя, боль музейщиков, что мы до сих пор не смогли обеспечить условия для отдельной жизни краеведческого и художественного музеев. Вы правы, что у нас совершенно богатые фонды, и очень много экспонатов находится в фондохранении, которое, кстати, тоже требует сегодня серьезного решения для улучшения качества наших фондохранилищ.

Я не буду напоминать, потому что тогда я еще не работала в министерстве, что был проект строительства нового здания краеведческого музея, но, к сожалению, обсуждения, в том числе общественные, пришли к тому, что отказались в те времена строить новое здание краеведческого музея, хотя была уже определена площадка. И по проекту, который готовила Ульяновская область, краеведческий музей построила республика Мордовия. Если кому-то любопытно, тот, кто принимал участие в обсуждениях и был категорически против строительства краеведческого музея в Ульяновске, может поехать в Саранск, и увидеть там краеведческий музей, который построен по нашему проекту. То есть они просто взяли проект и построили.

Конечно, мы часто задаемся этим сложным вопросом, ищем возможные пути его решения. На мой взгляд, сегодня есть одна очень хорошая возможность. И я тоже комментировала эту тему, и уже с Алексеем Юрьевичем [Русских] мы разговаривали на эту тему, и, надеюсь, что как-то, возможно, вопрос будет двигаться.

Когда мы были в понедельник в музее у И.Г. Котовой (Ирина Котова — директор заповедника «Родина В.И.Ленина» — прим. ред.), мы этот вопрос тоже потом обсуждали. Сегодня у нас к зданию Гончаровского музея примыкает здание бывшего магазина сельхозорудий Юргенса, которое находится в частной собственности. И уже трижды были объявлены торги, и сделки не состоялись, торги признаны недействительными. Мне думается, что было бы правильным решением, если бы все-таки это здание было выкуплено в собственность Ульяновской области, и именно туда переехал краеведческий музей.

Таким образом, это был бы большой комплекс Ульяновского областного краеведческого музея им. Гончарова. Наверное, это было бы правильное решение. А здание архитектора Шодэ на бульваре Новый Венец, прекрасное архитектурное здание, отдать полностью под Ульяновский областной художественный музей. Я очень надеюсь на то, что в этом направлении мы найдем поддержку у правительства и губернатора. Поэтому пока мечтаю об этом, Виталий.

Ахмеров: Какой ваш любимый художественный фильм? Или режиссер, раз уж вы по произведениям не хотите…

Сидорова: Скажу так: кино я смотрю, на самом деле, очень редко. Как-то мне времени не хватает смотреть кино. Иногда я смотрю фильмы, когда они уже давно-давно вышли в прокат, когда мне уже говорят, что фильм замечательный, его обязательно нужно увидеть. Тогда я для себя определяю время, смотрю кино. Не всегда бываю согласна с теми, кто мне отрекомендовал ту или иную картину. Но это, наверное, вопрос моего субъективного восприятия, какого-то воспитания, традиций, того, что я хочу увидеть в кино. Если говорить о режиссерах, безусловно, в институте, который я заканчивала, мы проходили историю мирового кино. Очень много в студенческие годы смотрели кино. Разного кино: и французского, и итальянского. Ну, европейское, в первую очередь, кино, потому что истории мирового кино без этого не может быть.

Конечно, я уже очень давно смотрела фильмы Феллини, но Феллини – это всегда прекрасно. Все фильмы Феллини прекрасны, какой ни возьми. И артисты, и сами смыслы… Поэтому из старого кино – Феллини. Если говорить о российских режиссерах, то, конечно, я знаю многих режиссеров и видела многие фильмы, однако пересматриваю, вот как ни странно, с удовольствием большим пересматриваю фильмы Никиты Михалкова. Они очень глубокие, они очень интересные. Хочется иногда смотреть фильмы Тарковского. Хочется смотреть и понимать их.

Ну и, поскольку в Ульяновске совсем недавно свое кино начинала снимать Автодья Смирнова, сегодня я для себя определила такую задачу: поскольку с человеком познакомилась, мне захотелось познакомиться с режиссером Авдотьей Смирновой, чтобы разговаривать с ней о ее фильмах. Поэтому за последние два месяца я посмотрела три фильма Авдотьи Смирновой, и у меня очень хорошие впечатления. Мы даже обсуждали в переписке с Авдотьей, правильно ли я все поняла, что она хотела сказать. В общем, как-то меня ее творчество очень захватило, и я намерена дальше продолжать смотреть ее кино.

Ахмеров: Старейший кинотеатр Ульяновска – «Художественный» — сейчас, как вы знаете, в плачевном состоянии, хотя это объект культурного наследия, выдающийся образец модерна, который построил Ливчак, а после пожара в 1921 году (ровно 100 лет назад) восстановил Вольсов. Вам, как министру, не стыдно за то, в каком состоянии находится старейший кинотеатр области?

Сидорова: Вы говорите о кинотеатре, как он строился, о его предназначении. Сегодня, конечно, это уже не кинотеатр давно, там не показывают кино. Конечно, стыдно. Стыдно, что не хватает сегодня бюджетных средств, чтобы привести объекты культурного наследия в нормативное состояние. Стыдно. Но мы понимаем, что, на самом деле, ремонтно-реставрационные работы – это очень дорогое удовольствие.

И опять вернусь к совещанию в понедельник под председательством Алексея Юрьевича [Русских], на котором рассматривались вопросы границ достопримечательного места заповедника «Родина Ленина». Эти границы, безусловно, забирают и улицу Гончарова. И вы читали, наверное, материалы: рассматривались подробно и здания, которые находятся сегодня у собственников, и здания, которые находятся в оперативном управлении. Я очень надеюсь на то, что по этому объекту тоже будут приняты, в ближайшее время, положительные решения.

Сегодня здание бывшего кинотеатра «Ампир» находится в оперативном управлении у Молодежного театра. Молодежный театр является подведомственным учреждением министерства молодежного развития. Они завершили разработку проектно-сметной документации, и я очень надеюсь, что все-таки в бюджете Молодежного театра появятся средства на ремонтно-реставрационные работы этого здания.

Ахмеров: Меня, кстати, в комментариях просят спросить: не планируется ли Молодежный театр перевести под управление минкульта?

Сидорова: Вы знаете, я с радостью приму Молодежный театр, поскольку этот вопрос мы уже обсуждали неоднократно. Обсуждали его с А.В. Храбсковым (Алексей Храбсков — создатель Молодежного театра — прим. ред.) в первую очередь. Сегодня есть много минусов того, что Молодежный театр находится в «подведе» у министерства молодежного развития. Первый минус, что он по своим уставным документам не является театром, он является центром, молодежным творческим центром. Я сейчас дословно не помню формулировку, но он не театр по уставным документам. Следовательно, все, кто работает в этом театре, а это порядка 70 человек, не являются артистами.

Следовательно, они получают несколько иную заработную плату, чем артисты театра, меньшую. За этим стоит далее и вопрос пенсионного обеспечения. И самая для меня большая печаль, что сегодня на детский и молодежный театры федеральное министерство культуры выделяет субсидию на оборудование театров и постановки. И наш государственный кукольный театр, и наш Театр юного зрителя – они в течение последних пяти-шести лет точно ежегодно получают из федерального центра субсидию на оснащение и постановки. Мы очень серьезно укрепили материально-технические базы данных театров и решаем вопросы с постановкой интересных спектаклей.

Молодежный театр лишен этой возможности, поскольку он не является отраслевым. Поэтому я, наверное, все-таки порекомендовала бы руководителю Молодежного театра Алексею Храбскову (которого мы очень любим и уважаем, и знаем как замечательного артиста Ульяновского драматического театра, ведущего мастера сцены) принять решение в пользу того, чтобы все-таки стараться не терять возможностей, которые сегодня дает федеральный центр. Мы рады его видеть в культуре.

Ахмеров: Вы сказали, что надеетесь, что «Художка» будет восстановлена, но это далеко не единственное здание в регионе, которое разрушается. Вы когда-нибудь видели вживую Троицкий храм в селе Пятино Инзенского района?

Сидорова: Вживую нет, видела только в кино у Насти Новоселовой.

Ахмеров: Вы понимаете, что это один из красивейших сохранившихся храмов региона. В области вообще много архитектурных памятников – храмов, усадеб, промышленных зданий, – которые брошены и которые умирают сейчас. Неужели у власти нет желания спасти хотя бы некоторые из них? Как-то найти средства, возможности, инвесторов, как-то, может быть, с РПЦ проработать эти вопросы и спасти хотя бы некоторые из них.

Сидорова: Виталий, мы уже говорили о теме сохранения. Ведь и Ленинский мемориал – это тоже объект культурного наследия. Здание филармонии — бывшего общественного собрания – это тоже…

Ахмеров: Я имею в виду то, что за пределами города находится.

Сидорова: То, что за пределами города находится… часть объектов, наверное, может, как в Европе: не все приводится в порядок, реставрируется. Есть такое понятие в культурном наследии – консервация – в том состоянии, в каком есть, для того, чтобы просто оставить этот объект, но его не реставрируют. Такое в наследии тоже допустимо.

Здесь, на мой взгляд, нужно все-таки провести очень серьезный анализ того, что необходимо реставрировать, а что, может быть, наоборот оставить в том полуразрушенном виде, и делать из этого, что называется, тоже хорошую историю маркетинга, для того, чтобы объекты в таком виде были привлекательными.

Понятно, что все сразу нельзя привести в порядок. Для этого, на мой взгляд, должна быть отдельная региональная программа, связанная с сохранением ОКН. Чтобы [определить] перспективы того, что делать, когда делать и на основании каких механизмов: финансирования из федерального ли бюджета, из регионального, или на условиях частно-государственного партнерства с привлечением инвесторов. Нужен серьезный анализ и принятие решений. А то, что объекты нужно приводить в порядок, то здесь, я думаю, сомнений ни у кого нет.

Ахмеров: Разумеется. Но каковы шансы, что вы, как министр, инициируете такую программу, такой анализ, о котором вы сказали, или это просто слова будут?

Сидорова: Моими полномочиями не является сохранение всех объектов культурного наследия. Это полномочия Управления по охране. Управление является самостоятельным органом власти в структуре администрации губернатора. Я с удовольствием приму участие в этой работе, анализе.

Я понимаю, что сегодня в государственной культуре из 43 объектов 34 — это объекты культурного наследия, это львиная доля

Как поэтапно двигаться в сохранении объектов, находящихся в оперативном управлении, у меня на сегодня понимание есть. За весь регион я, конечно, не могу давать вам какие-либо обещания, но принять участие в анализе, в оценке, я всегда готова.

Ахмеров: Евгения, когда вы последний раз были в театре?

Сидорова: В театре я бываю часто, поскольку министерство фактически размещается…

Ахмеров: Я имею в виду спектакли.

Сидорова: Я поняла, что вы меня спрашиваете о спектаклях. Собиралась пойти на «Макбет». Планировала 31 октября, поскольку не видела премьерного спектакля, и решила пойти на второй, но, к сожалению, нерабочая неделя внесла свои корректировки. Я не знаю, смогу ли я сегодня попасть (интервью записано 11 ноября, — прим.ред.), в 18 часов сегодня спектакль, но это для меня еще активное рабочее время. Хотела посмотреть «Макбет» в постановке Золотаря – нашего нового главного режиссера театра. Спектакль продолжительный по времени, почти четыре часа. Те, кто был на премьере «Макбета» говорят, что это очень интересная, неординарная, яркая постановка. Что же касается, что я видела последним – я последним в театре видела гастроли Якутского тетра оперы и балета. Это был сентябрь. Вы помните, что в рамках Больших гастролей мы принимали здесь. Было три спектакля, я посмотрела первый – «Двенадцать стульев», такой мюзикл-балет. Это был последний мой визит в театр в качестве зрителя. Я для себя определила, что я там не работаю, а смотрю спектакль Якутского театра оперы и балета.

Ахмеров: Скажите, продолжая разговор о театре, почему для строительства нового здания ТЮЗа понадобилось, во что бы то ни стало, снести старое? Причем именно снести, это по факту так, хотя в документах вы пишете, что это реконструкция.

Сидорова: Это не я пишу, Виталий, давайте мы будет точны в формулировках, это проектно-сметная документация, которая прошла государственную экспертизу в соответствии с градостроительным кодексом, поэтому это пишут специалисты, что именно такой вид работ при сохранении инженерных коммуникаций обозначается как реконструкция, а не как капстроительство. Здесь, наверное, наша ошибка была в том, что мы изначально не вели такую широкую разъяснительную работу, понимая, что все-таки старого здания ТЮЗа, бывшего кинотеатра «Родина», по факту не будет.

Принимаю эти упреки, наверное, по-другому сказать нельзя. Получилась не очень хорошая история. Но так в соответствии с нормативами обозначается этот вид работ. Как реконструкция, повторюсь еще раз, а не как капстроительство. Почему не получилось? Первоначально планировалось, что хотя бы фасад бывшего кинотеатра «Родина» останется. Но, когда прошло обследование этого здания, стало понятно, что перекрытие и балки кровли находились в ненадлежащем состоянии. Попросту там все сгнило. Поэтому, скажем так, техническими специалистами, работающими по этому объекту, было принято решение: сохранить и сделать некий пристрой, как мы первоначально хотели, не получится из-за ветхости этого здания. И для этого есть подтверждающие документы о состоянии этого объекта. Это, можно сказать, была сугубо вынужденная мера.

Все-таки привлечение такого объема федеральных средств, я думаю, согласитесь вы и слушатели, для нашего региона — это победа. Поэтому здесь, наверное, приходилось принимать непопулярное решение в какой-то мере. Я соглашаюсь, что для многих это здание было дорогим, с точки зрения своих приятных воспоминаний о проведенном там времени. Но с точки зрения технической, возможности, это была вынужденная мера, принять такое решение. Чтобы у нашего ТЮЗа наконец-то появился новый, просторный [дом] более чем в 9 000 квадратных метров, с 300 местами в зрительном зале. Это возможности для создания новых рабочих мест, труппа увеличится в три раза: сегодня это 15 артистов, там будет работать не менее 45. Это новые производственные цеха, новые лофт-пространства для зрителей. Это будет комфортное и с точки зрения посещения зрителями место, и с точки зрения оборудованности этого театра в соответствии с современными возможностями.

Если вы помните, мы делали фестиваль «Вместе» в год театра – новый театральный фестиваль, где мы принимали лучшие театры юного зрителя. Конечно, та сцена и то оборудование, которое было в ТЮЗе… Ну не позволяют они нам приглашать многие театры по техническим параметрам. Получив здание ТЮЗа теперь, конечно, эти возможности у субъекта будут. Это будет и интересная фестивальная афиша, и интересная гастрольная афиша, и совершенно новый репертуар с другими возможности у самого театра юного зрителя.

Ахмеров: Евгения, вы помните, какая сегодня отмечается важная для мировой литературы дата?

Сидорова: Да, конечно, сегодня 200 лет Федору Михайловичу Достоевскому (интервью записано 11 ноября, — прим. ред).

Ахмеров: А ваш любимый писатель — Достоевский, или какой-то другой?

Сидорова: Я в детстве, в школьные годы, в юношеские годы читала, конечно, Федора Михайловича Достоевского — «Преступление и наказание». Это, пожалуй, единственный роман, который мной прочитан, но прочитан не единожды. Бывая в Санкт-Петербурге, безусловно, я стараюсь бывать в местах, связанных с Федором Михайловичем. Мы пытались найти для себя некие скрепы, связи. Связывало ли что-то Федора Михайловича с Симбирском, может быть друзья… Пытались с архивистами, со Дворцом книги найти, но, к сожалению, Федора Михайловича Достоевского с Симбирском не связывает ничего. А в репертуаре, как раз, Театра юного зрителя, несмотря на то, что сегодня у него нет стационарной площадки, но у него появился небольшой зал, здесь, на улице Спасской, они в честь 200-летия Достоевского поставили спектакль «Достоевский». Я, конечно, планирую его посмотреть, если получится, в ближайшее время, ближайший спектакль 13 ноября.

Ахмеров: Продолжая разговор о литературе, хочу спросить, не обидно ли вам за то, что произошло с восьмой библиотекой? И кто в этом виноват?

Сидорова: Обидно – наверное, не совсем точное слово, Виталий. Здесь не обида, а скорее, сила каких-то предлагаемых обстоятельств. Этого можно было избежать. Почему так получилось? Неприятный шлейф есть, потому что я лично, безусловно, была знакома с Людмилой Владимировной Ильиной, я и сейчас с ней знакома. Это прекрасный человек, высочайший профессионал. И библиотека, конечно, достойна внимания, поскольку ведет колоссальную работу по духовному воспитанию. Что говорить: что случилось, то случилось. Я очень надеюсь на то, что из этой истории все мы сделали правильные выводы, и такого впредь повторяться не будет.

Вот там как раз, вернемся в начало нашего разговора о конфликтах, там конфликт произошел. Можно ли было его избежать? Наверное, можно было, если немного представить себе и на шаг вперед подумать руководству и Централизованной библиотечной системы города Ульяновска, в первую очередь, и городскому управлению, в принятии тех или иных решений. Наверное, можно было не усугублять, можно было сразу как-то понять, в чем причины, и найти правильные решения. Но, повторюсь, что случилось, то случилось. Шлейф печальный, надеюсь, что все мы сделали из этого выводы и такого больше не повторится.

Ахмеров: Евгения, как вы относитесь к современному искусству в разных его проявлениях?

Сидорова: Сложно отношусь. Не всегда положительно отношусь. Здесь у меня опыта, может быть, недостаточно для того, чтобы давать оценки современному искусству. Я здесь полагаюсь на свое субъективное восприятие: нравится мне это, или не нравится. Когда я прихожу в Молодежный центр современного искусства (который стал точкой притяжения всего авангардного и модного, и он стал раскрученной локацией для молодежи), то там мне что-то нравится, и я задерживаюсь и с удовольствием слушаю комментарии и стараюсь, может быть, познакомиться с молодыми творцами или художниками, а что-то я не понимаю. Я понимаю, что это имеет место быть, потому что у любого произведения искусства, тем более современного, есть свой зритель, свой поклонник. Здесь я оценок не даю никаких вообще.

Ахмеров: Помимо вашего министерства в Ульяновской области есть Фонд «Ульяновск – культурная столица» с отдельным финансированием, самостоятельными решениями. Этот отдельный центр силы вас не раздражает? И правда ли, что у вас есть профессиональный конфликт с Татьяной Ившиной?

Сидорова: Неправда. Конфликта с Татьяной Александровной никогда не было и нет. В чем может быть наш профессиональный конфликт не очень мне понятно. Я с Татьяной Александровной работала ее заместителем с 2013 года. Поэтому какие-то вещи, которые сегодня я знаю и умею, в том числе приобретены с опытом работы совместно с Татьяной Александровной. Что же касается Фонда, считаю, что данная институция нужна нашему региону. Мы не дублируем друг друга абсолютно: деятельность министерства и деятельность Фонда пересекается не часто: в международной истории, безусловно, мы делаем какие-то проекты совместные, например, Международный культурный форум, который 10 лет проводился. Сегодня мы выходим на совместную реализацию стратегии развития креативных индустрий, от этого не уйти. На федеральном уровне координацией стратегии занимается федеральный минкульт.

В той или иной степени мы соприкасаемся с Татьяной Александровной, хотя, все, что касается развития креативного кластера – это сегодня зона работы фонда «Ульяновск – культурная столица». Мы просто обсуждаем какие-то вещи, что-то привносим в наши проекты, но фонд здесь выступает локомотивом. В остальном фонд занимается творческими предпринимателями, занимается социальным капиталом, привлекает достаточное количество грантовых средств, формирует креативные пространства в регионе — «Третье место». Поэтому здесь конфликта профессионального не может быть априори. Мы работаем совершенно спокойно, благоприятно, совместно с фондом и с Татьяной Александровной.

Ахмеров: Как вы думаете, кто, не считая вас, был лучшим министром культуры Ульяновской области за последние 15 лет?

Сидорова: Очень провокационный вопрос. Я могу на него не отвечать?

Ахмеров: Как хотите.

Сидорова: Я не буду на него отвечать.

Ахмеров: Другой вопрос. Если представить, что завтра Алексей Юрьевич Русских уволит вас с должности, то какое из своих достижений на посту министра вы будете считать главным?

Сидорова: Тоже сложный вопрос. Не могу так за секунду сориентироваться, но я сейчас отвечу на него, Виталий. Во-первых, мне кажется, что за время моей работы я в целом сплотила отрасль. И это считаю личным своим достижением, если не переходить на конкретные виды работ и проведение проектов (а их было немало). Если мы оторвемся от укрепления материально-технической базы, если мы начнем говорить только о проектах, то даже в пандемию со всеми ограничительными историями мы провели большие гастроли с участием театра Вахтангова – это была большая победа и большой подарок. Мы открыли две совершенно роскошные площадки в музее-усадьбе Ленина. Это новая концертная площадка, которая полюбилась горожанам и гостям, и проект «Летние музыкальные сезоны». И уже в пандемию, сейчас, в 2021 году, мы открыли в сентябре еще один музейный павильон – «Оружие подвига».

Здорово, что появилась еще одна точка притяжения в музее-усадьбе. Не буду, повторюсь, говорить о каких-то проектах, привлеченных средствах — много их, или мало их, судить, наверное, не мне. Но достижением своим, я все-таки считаю сплоченность отраслевых профессионалов внутри и выстроенность отношений с федеральным министерством культуры. Вот здесь я не хочу бравировать, но мне кажется, мне удалось, как никому, выстроить отношения с федералами.

Ахмеров: И опять, если вдруг вас завтра уволят, кого бы вы предпочли видеть своим преемником?

Сидорова: Виталий, у меня такое ощущение, что вы очень хотите, чтобы меня уволили, или я ошибаюсь?

Ахмеров: Я журналист, я наблюдатель, у меня абсолютно отвлеченное отношение к этому вопросу, просто сейчас правительство формируется, поэтому это вполне реальный сценарий.

Сидорова: Я очень надеюсь, что продолжу работать министром искусства и культурной политики. Если говорить о том, кого я могла бы видеть здесь, в кресле министра, я, наверное, не назову эту персону. Не потому, что я вредничаю, как может показаться вашим слушателям, читателям, а потому, что это мое, скажем так, субъективное мнение, и мое субъективное мнение может не разделяться. Мне бы не хотелось, чтобы те, кто будут читать и сейчас слушают нас, начали обсуждение в отношении этой персоны. Если я не буду продолжать работу и меня спросят о том, кого я рекомендую, тогда вы узнаете, кого я рекомендую.

Ахмеров: Но этот человек есть?

Сидорова: Конечно. Незаменимых людей нет, Виталий. Незаменимых людей нет.

Ахмеров: Разумеется. У меня вопросы закончились, но у нас очень много вопросов поступило в комментарии к анонсу. Среди них много вопросов о том, когда Евгения Евгеньевна покинет кресло. Но их я зачитывать не буду, потому что мы уже об этом поговорили, поэтому задам более конкретные вопросы. В частности, о сельской культуре на примере поселка Мулловка Мелекесского района. «Снесли один из домов культуры, посчитав, что возведение на этом участке многофункционального центра культуры и досуга обойдется дешевле содержания старого здания. В итоге нет клуба, но не появилось и многофункционального центра. Есть ли шанс все же увидеть на этом месте строительство? До второго культурного центра – ДК «Родник» — очень далеко. Сам «Родник» тоже в затяжном ремонте, он проводится долго и дорого – как минимум шесть лет. Работы идут, но очень медленно. Когда они все-таки будут завершены?».

Сидорова: Они завершены будут в этом году на самом деле.

Поскольку наши сельские объекты находятся зачастую в плачевном состоянии, а сеть очень большая, мы не можем, конечно, в полном объеме деньги выделять сразу на объект

Поэтому мы планируем в разных программах, планируем поэтапно. Ну, такова жизнь, прошу прощения. В этом году Мулловский дом культуры завершает прохождение капитального ремонта. Мулловка разделена на две части. Во второй части Мулловки, конечно, не будет строиться новый дом культуры, и, я думаю, мы это обсуждали уже с жителями неоднократно. Как там будет вестись на месте культурно-досуговое обслуживание – эти вопросы мы решаем. Но строительства дома культуры там не будет.

Ахмеров: Еще один вопрос, я не знаю, насколько он справедлив, но все равно зачитаю: «Куда министр Сидорова дела 60 миллионов, выделенных на ремонт Центра по возрождению и развитию национальных культур? Когда его отремонтируют и почему не предоставили взамен помещение для диаспор, которые выгнали из этого центра на время ремонта?».

Сидорова: Вполне понятный вопрос, ничего в нем страшного нет, абсолютно. Мы начинали этот объект тоже ремонтировать – сначала проводили противоаварийные работы по кровле. Работы эти нам обошлись в 8 млн рублей всего-навсего, никаких 60 млн не было, это можно увидеть в бюджетах, все это прозрачно. Мы сделали противоаварийные работы и разработали проектно-сметную документацию, стоимость которой в конце 2019 года выражалась в 56 млн рублей, для того, чтобы мы могли завершить ремонтно-реставрационные работы на этом объекте. Он тоже, кстати, является объектом культурного наследия.

Но, к сожалению, при формировании бюджета на 2021-2023 годы средства эти были секвестрированы. То есть посчитали, что пока объект может таким быть, законсервированным. Угрозы разрушения нет, противоаварийные работы проведены. Сегодня мы даже пока не делали пересчета в ценах, пока наша проектная документация так и есть на 56 млн рублей.

Что же касается самих национально-культурных общественных организаций, то до определенного времени у нас была договоренность об использовании здания, которое находится в собственности у руководителя Азербайджанской национально-культурной автономии И.Р. Гусейнова. Договор был сначала на безвозмездной основе, далее нам предложили оплачивать аренду. Поскольку этих средств у нас не было, национально-культурным автономиям поступило предложение переехать, пока вопросы эти не решаются в связи с нехваткой денег, в здание бизнес-инкубатора в северной части города. Там отремонтированное здание, там конференц-залы, там прекрасная транспортная развязка. Поэтому говорить, что предложений в адрес руководителей общественных организаций не поступало – не совсем точно. Но они отказались от использования этих помещений.

Вопросы взаимодействия с национально-культурными автономиями в рамках полномочий находятся у управления национальной политики и межконфессиональных отношений. Министерство искусства в моем лице и подведомственная сеть имеет полномочия по организации национальных культурных мероприятий, чем мы занимаемся постоянно в рамках выделенных нам бюджетных средств. Сегодня мы уже занимаемся давным-давно самым крупным на 2022 год мероприятием – это подготовка федерального Сабантуя. Надеюсь, что я на вопрос ответила.

Ахмеров: Это был последний вопрос нашего интервью. Мы говорим уже больше часа, будем заканчивать. Разговор получился длинным, но, как мне показалось, интересным и содержательным. Вы, Евгения, достойно отразили все мои нападки и провокации. Даже С.В. Опенышева (и.о. директора ОГКУ «Правительство для граждан» — прим. ред.), которую я, как известно, нежно люблю, и мнение которой чрезвычайно ценю, написала в комментариях, что «интервью получилось очень хорошим, Евгения Евгеньевна на своем месте. Успехов ей и ее сплоченной команде». Я к пожеланиям присоединяюсь, несмотря на то, что вы обо мне подумали, и благодарю вас за то, что нашли в себе смелость прийти и провести этот разговор.

Сидорова: Виталий, я вас благодарю за приглашение. Я о вас думаю хорошо, не знаю, с чего вы взяли, что я о вас что-то подумала. Я задала вам просто вопрос, ждете ли вы, что я буду уволена. Вы не ответили, это ваше право. Я слежу за вашими публикациями. С недавних пор, вы, наверное, видели, я подписалась на вас. Внимательно смотрю, что вы публикуете, и комментарии. Готова быть всегда вам полезной, если для вас это интересно. Спасибо за приглашение, надеюсь на конструктивное сотрудничество. Открыта. Для вас – точно.

Ахмеров: Всего доброго, до свидания!

Сидорова: Всего доброго, до свидания!