«Никогда Кремль не сменит Морозова на Куринного»

Большое интервью Игоря Топоркова изданию Idel.Реалии

В Ульяновске продолжаются обыски и допросы активистов российского движения «Открытая Россия». Как сообщает активист Игорь Топорков, он и его соратники намерены выйти на протестные акции в защиту члена совета «ОР» из Ростова-на-Дону Анастасии Шевченко, которая оказалась под уголовным преследованием за сотрудничество с нежелательной организацией. Сейчас она, на время следствия, находится под домашним арестом.

В Ульяновске по ростовскому делу «Открытой России» было допрошено 17 человек. Полиция приходит к активистам на работу, пытается найти их через знакомых, опрашивает в общественных местах — не вручая повестки. «Я считаю, что в защиту Насти Шевченко нужно больше активностей, и все «наши» должны выйти на улицу«, — говорит Игорь Топорков.

Сам Топорков уже более 30 лет выходит на протестные акции и говорит, что как никто другой знает в них толк.

— А есть ли вообще смысл выходить на митинги?

— На митинги всегда есть смысл выходить — и будет. После крымских событий 2014 года многие отказались выходить на улицу. Я вышел на свой страх и риск. Борис Немцов поддерживал меня, говорил, что мы должны выстоять — показать, что бояться не нужно, и он был прав. Они должны знать, что мы есть и мы друг за друга горой. Я знаю много людей среди чиновников, которые тоже недовольны сегодняшней ситуацией в стране, но пока они не готовы всё потерять. Некоторые впадают в пассивность, что ничего не изменить, ничего не исправить. Тогда я вспоминаю французскую притчу, как одна лягушка сказала, что выбраться невозможно, сложила лапки и утонула, а другая била-била и получилось масло.

— Почему в Ульяновске нет ни одного привлечения по административной статье за сотрудничество с нежелательной организацией, хотя на акции вы выходите? Как вам это удается?

— Мое мнение такое, что иногда не надо нарываться лишний раз. По поводу статьи за сотрудничество с нежелательной организацией, наверное, и координатор «Открытой России» Андрей Пивоваров прав, говоря о том, что нужно прекращать протестную деятельность. Второе — нужно учиться выстраивать отношения. Когда мне оформляли протокол, я спросил Васю Смирнова из Центра «Э», не стыдно ли ему. Он говорит, стыдно, но, мол, что делать. Они прекрасно знают, что ведут себя подло, что под суд ведут тех, кто завтра, может, за них выйдет на улицу. На мой суд по 26 марта [митинг за отставку премьер-министра РФ Дмитрия Медведева в марте 2017 года] офицеры полиции, которые вызывались в качестве свидетелей, написали рапорта на увольнение, но на процесс отказались идти.

— Вы помните, когда вы вышли в первый раз на митинг?

— Да, это было 30 лет назад. На свой первый митинг я вышел в 1988 году. Митинг против монополии КПСС, против статьи 6 Конституции РСФСР о руководящей роли коммунистической партии. Это был мой первый протест, на который я осознанно пришел, чтобы выразить свою позицию. Помнится еще знаменитый митинге в феврале 1990 года на стадионе. Я был одним из его организаторов, когда вышло около 10 тыс. человек — самый массовый митинг в истории Ульяновска. Мы требовали у компартии отдать власть народу. Тогда митинги были побольше. Люди ответственнее что ли ко всему подходили.

— Какие-то вопросы удавалось решить с помощью протестных акций?

— А я ничего не решал, мне ничего не надо. Митинг — это, прежде всего, выражение своего мнения, протест. Но в этом вопросе нужно постоянство и упорство. Я могу привести пример с историей о повышении пенсии для военнослужащих. Ведь это началось именно с Ульяновска. На дворе был 2010 год. Ульяновск, я шел по улице Энгельса и встречаю знакомого военного пенсионера. Он мне начинает говорить о маленьких пенсиях. Я предложил ему тогда выйти на митинг, но он поморщился, дескать, не хорошо военному в мирное время смуту создавать. Он отказался подавать уведомление на пикет. Тогда на пикет вышел я. Мы подняли пенсии военным на 60 процентов. Это было, конечно, перед выборами, и была определенная тенденция, потом этот протест вызвал массовость. После того, как в Ульяновске я вышел на улицу, пикеты прошли в 48 регионах. Военные достаточно дружны — это важно, на заметку оппозиции.

— Вы выходите на акции, как активист «Открытой России», «Открытого Симбирска»,»За права человека», вы связаны со штабом Ксении Собчак и работали у нее в штабе. Кто вы — Игорь Топорков?

— Вы еще забыли, что я — член федерального совета движения «Солидарность» Гарри Каспарова и Бориса Немцова. Я помогаю любому протестному движению, потому что сейчас время такое. Но еще важный момент — либеральному движению.

— Вы не доверяете коммунистам?

— В Ульяновске на последних выборах победили коммунисты — считаю, это ни о чем не говорит. Было время, когда эти люди были и в «Единой России», и в «Справедливой России», смотрели в сторону движения «Солидарность». И кто они после этого?

— Отправит ли московский Кремль в отставку губернатора Ульяновской области Сергея Морозова?

— Пока главным соперником Сергея Морозова остается Алексей Куринный, нет. Никогда Кремль не сменит Морозова на Куринного. Мы забудем о выборах — выборов сейчас нет. Все это прекрасно знают. Случайные прорывы есть, правда. Мы это должны фиксировать. Но участвовать, пусть даже в имитационных выборах, я считаю, нужно. Я помню переход, когда было время «бархатных революций», но как приходит оттепель — партии начинают превращаться в настоящую мифическую силу.

— Вы ходили на последние президентские выборы?

— Да, я решил отдать голос за Собчак. Я работал в ее штабе в период выборной кампании. Честно, не считаю ее политиком, но верю ей как человеку. Ксения — больше общественный деятель. Я верю, что у нее действительно либеральные взгляды, она воспитывалась в определенной среде. Но политик — это всё-таки нечто большое, и есть что-то неприемлемое для политика, грань есть. Хотя, какая-то часть населения будет это неприемлемое смотреть, и если я — либерал, то не могу это запретить. И дело вовсе не в «Доме-2». Нужно еще учитывать, что мы живем всё-таки в сексисткой стране.

— Женщина никогда не станет в России президентом?

— Я надеюсь, что станет, и мне хотелось бы быть тому очевидцем. Хорошим президентом была бы Галина Старовойтова. Но я не хотел бы видеть президентом Ирину Хакамаду, хотя я и голосовал за нее. Она слишком резка. России нужно немного смягчиться, мы ожесточились, поэтому женщина должна стать президентом в России. Собчак тоже резка. Вспомните историю с Чулпан Хаматовой, когда она объявила благодарность Владимиру Путину за помощь ее фондам на лечение детей. Она, конечно, объясняет, что сказала, как есть, правду. Что ни говорите мне, но дети должны быть вне политики. Мне вспоминается 2010 год, была встреча Владимира Путина с интеллигенцией. Туда пригласили достаточно много либералов. Лия Ахиджакова вспоминала эту встречу так, что ее предупредили и потребовали не задавать неудобных вопросов. Это было время, когда шел разгон «Стратегии-31». А Юрий Шевчук задал этот вопрос, а Ахиджакова не поддержала его, потому что денег на фонд не перевели бы. Нет, дети должны быть вне политики.

— Если описывать Ульяновск образами известных его исторических и литературных персон: сегодня город — это революционный Ленин или ленивый Обломов?

— Всё-таки, как вы правильно подметили, ленивый Обломов. Городу сейчас свойственна крайняя пассивность, авось всё рассосется, всё решится само собой. Нужно думать о душе — душа-то у него хорошая, голубиная…

Источник: Idel.Реалии