Алексей Рогозин: «Я не вижу ни одной серьезной трудности, возникшей из-за санкций»

Глава дивизиона «Ильюшин» Алексей Рогозин о состоянии и развитии транспортной авиации.

В 2017 году на базе авиационного комплекса имени Ильюшина был сформирован транспортный дивизион Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК), который возглавил Алексей Рогозин. В интервью корреспондентам “Ъ” Ивану Сафронову и Александре Джорджевич он рассказал, как попал в авиацию из структур Минобороны, с какими проблемами пришлось столкнуться и что сделать, чтобы их стало меньше. Он также ответил на вопрос, есть ли сотрудничество между Украиной и Россией, а также признался: и из санкций можно извлечь пользу.

— Алексинский химкомбинат, работа в Минобороны, а сейчас авиакомплекс имени Ильюшина — немного разные, кажется, сферы…

— Я практически всю жизнь так или иначе был связан с производством, поэтому для меня приглашение на должность главы «Ильюшина» и вице-президента ОАК было почетно. Среди предприятий, которые я курировал в Минобороны, были и авиаремонтные заводы, и 224-й летный отряд, и компания «Оборонлогистика». С ОАК я постоянно взаимодействовал последние годы. Кроме того, мой дед, генерал-лейтенант авиации Олег Константинович Рогозин был представителем Минобороны при разработке Ил-86. Многие из ветеранов «Ильюшина» его вспоминают до сих пор, рассказывают о нем. Для меня это большая ответственность.

— Чем запомнится первый год на «Иле»?

— Для нас всех это было очень сложное время. Во-первых, сам «Ил» стал не просто конструкторским бюро, но еще и управляющей компанией в отношении целого транспортного дивизиона ОАК. По сути, нам было поручено взять на себя функции руководства целой подотраслью, которая занимается выпуском как транспортных, так и пассажирских самолетов. Главное сейчас то, что в активной разработке ОКБ находятся сразу несколько новых проектов. Это развитие программы Ил-76, создание легкого военно-транспортного самолета Ил-112В, среднего военно-транспортного самолета Ил-276, разработка модернизации Ан-124, а также два пассажирских самолета — региональный Ил-114, он тоже будет иметь развитие в виде платформы для специальных самолетов, и Ил-96–400М, который, надеюсь, будет активно использоваться в качестве широкофюзеляжного лайнера, в том числе за рубежом. На данный момент транспортный дивизион самый загруженный с точки зрения разработок.

— Удастся загрузить производства в ближайшее время?

— В отличие от других дивизионов, в серийном производстве фактически мы не имеем ни одного борта. Для завода делать по две-три машины в год — это, конечно, не та загрузка, которую хочется иметь и уверенно себя чувствовать, и это не та производительность, которая позволяет быть окупаемым. Поэтому, с одной стороны, мы очень загружены, а с другой — понимаем, что как дивизион остаемся пока убыточными, находясь по сути на стадии инвестиций. Выход на рынок новых проектов позволит радикально изменить финансово-экономическое положение. Циклы разработки сложной авиационной техники обычно занимают годы, и быстро текущую ситуацию не исправить. Заводы зачастую финансируются пока за счет привлеченных средств, что увеличивает долговую нагрузку. Тем не менее важное событие, которое состоялось на днях,— первый полет Ил-78М-90А — это начало обновления парка самолетов, стоящих на вооружении. Такие события показывают, что мы способны быть результативными. Сегодня ОАК находится на этапе важных преобразований. Можно упомянуть о планах по формированию единой компании, которые есть у ОАК. Но мне кажется, что самое важное то, что за последнее время мы объективно взглянули на то, в каком состоянии находимся, признали проблемы, почувствовали, что способны их решать.

— Каково состояние основных активов, развитие которых вы курируете? Интересует состояние Воронежского акционерного самолетостроительного общества (ВАСО) и «Авиастара-СП».

— Оба завода находятся в схожем положении, притом что они достаточно сильно отличаются друг от друга. Наверное, ситуация на «Авиастаре» чуть более запущенная в силу того, что ВАСО никогда не переставал выпускать самолеты, в том числе и Ан-148, а «Авиастар» по ряду причин оказался в ситуации, когда производились определенные агрегаты, осваивалось производство, скажем, панелей фюзеляжа для МС-21. Но от выпуска новой авиационной техники в какой-то момент практически отказались. Проблемой стала цена на транспортник Ил-76МД-90А. Заключенный в 2012 году контракт был очень важен, но он сыграл для «Авиастара» достаточно тяжелую роль с точки зрения финансов. Самолет прекрасный, реально востребован, у него большой экспортный потенциал, но, к сожалению, когда контракт заключался, до конца не была разработана сама конструкторская документация. В итоге целые агрегаты зачастую не были оценены и включены в итоговую стоимость самолета. Расчетно-калькуляционные материалы, подготовленные тогда, казались обоснованными. Но в последние два-три года, при выходе самолета на завершающий этап испытаний, мы можем сказать, что цена объективно нуждается в корректировке в большую сторону.

— Правда, что с каждого самолета «Авиастар» нес производственный убыток в миллиард рублей?

— Мы ведем с Минобороны работу по обоснованию новой цены, относимся к ней очень ответственно, поскольку ни у кого не должно быть вопроса, почему эта цифра пересматривается. Работа началась еще в 2016 году, получены соответствующие поручения. Надеюсь, процесс завершится в ближайшие месяцы. Аудит новой цены будет проведен, в том числе, и соответствующими службами Минобороны России, и ФАС. По итогу, думаю, будет подтверждена та цена, которая отражает себестоимость самолета. При этом мы на себя берем обязательства по дальнейшему снижению себестоимости, чтобы постараться ее привести к более комфортному для Минобороны России показателю. В любом случае, новая цена должна быть существенно ниже, чем та, которую самолет может иметь на рынке военно-технического сотрудничества. Сегодня уже есть несколько обращений со стороны различных стран, включая те, которые ранее не являлись эксплуатантами самолета Ил-76. Но ключевая задача — обеспечить выполнение уже заключенного контракта на поставку 39 новых самолетов и заместить парк машин военно-транспортной авиации. Мы понимаем, как нужны эти самолеты. К примеру, они регулярно совершают рейсы, среди прочего, и в интересах группировки войск в Сирии.

— Получается, надо либо разрывать контракт и перезаключать его на новых условиях, либо сокращать количество самолетов?

— Когда можно будет объективно оценить стоимость самолетов, которые сегодня производятся, мы перейдем к следующему этапу обсуждения условий с Минобороны. Закупка предусмотрена в новой госпрограмме вооружения до 2027 года, но объем закупки — это решение заказчика.

— На какой стадии разработка среднего военно-транспортного самолета Ил-276?

— У нас практически согласовано тактико-техническое задание на эту машину, мы специально сформировали очень сильную команду внутри «Ильюшина», чтобы вести работу над этим проектом. Самолет создается для замены парка Ан-12, который эксплуатируется в Минобороны, и ресурс которого подходит к концу. Сроки реализации проекта ограничены, прежде всего, задачей поддержания численности парка самолетов. По нашим прогнозам, первый полет должен быть совершен не позже 2023 года. При наличии своевременного финансирования, полагаю, это достижимая задача.

— Она стала тяжелее в связи с выходом Индии из проекта MTA?

— Я бы не говорил, что это один и тот же проект. Оба самолета действительно унифицированы по ряду решений, включая, например, размеры грузовой кабины — она почти равна габаритам Ил-76,— но многое другое в этих машинах отличается достаточно существенно. Мы провели глубокий анализ задела, который был произведен по проекту МТА совместно с Индией, но проект Ил-276 создается по заданию Минобороны РФ. И это другие задачи, немного другие условия эксплуатации; кроме того, мы стремимся, чтобы на Ил-276 появился новый двигатель — ПД-14. Не исключаю, что Индия возобновит свой интерес, понимая, что мы начали разработку более чем конкурентоспособного самолета. Хотя основная задача, конечно,— это замещение Ан-12 в воздушно-космических силах РФ, а это значит, что на ближайшие годы с учетом темпов списания самолетов Ан-12 нашим единственным заказчиком будет оставаться Минобороны. Парк Ан-12 потребует не одного года для замещения.

— А какой ресурс парка ВТА?

— Большой объем самолетов был произведен еще в интересах Минобороны СССР. В этом смысле проблема является не столь критичной, как по парку Ан-12. Но, тем не менее, новый Ил-76МД-90А существенно отличается от своего предшественника именно по летно-техническим характеристикам, по удобству пилотирования, по грузоподъемности. Поэтому это не только замещение парка, это и повышение возможностей ВТА.

— Как обстоят дела с проектом Ил-112В?

— Во втором полугодии мы планируем совершить первый полет этого самолета, который разрабатывается на замену Ан-26. Эта машина с достаточно сложной судьбой, потому что ее разработка в предыдущем облике начиналась еще в 2003 году и дважды приостанавливалась. Конечно, за время работы с возобновления проекта в 2014 году мы существенно переработали всю документацию и заменили системы. Сегодня в производстве уже находится два самолета: один ресурсно-статический, один летный — на финальной стадии сборки, и весной его планируется поставить под ток. Надеюсь, что весной же будут запущены в производство ещё несколько самолетов.

— Заказ есть уже?

— Поставки Ил-112 включены в новую ГПВ. Одновременно с этим мы ведем предварительные переговоры о крупной поставке этого самолета одному из традиционных заказчиков российской техники за рубежом.

— Сообщалось, что Узбекистан будет участвовать в кооперации, есть ли у него на это возможности?

— Мы никогда не прерывали своих связей с Ташкентом, там находится филиал «Ильюшина». Мы заинтересованы в сотрудничестве со всеми, кто способен с нами быть в общей кооперации, и видим такой потенциал и с Узбекистаном. Однако предъявляем к нашим партнерам определенные требования по уровню их технологической готовности и способности работать с цифровой документацией. Безусловно, там остались специалисты и инфраструктура для организации полноценного производства, но о конкретных проектах пока говорить преждевременно. Возможно, узбекские партнеры выступят в роли инвесторов.

— Как решаете вопрос с обслуживанием самолетов Ан-124–100 «Руслан»?

— На «Ил» возложены функции разработчика по этим самолетам. Такое решение было принято после всем известных событий 2014 года, когда госпредприятие «Антонов» фактически отказалось от технической поддержки и дальнейшего сотрудничества по программе Ан-124. Эти компетенции сейчас на «Иле», обсуждается работа по модернизации самолета с использованием задела, который появился в ходе программы создания Ил-76МД-90А. Я считаю вполне возможным самостоятельно развивать тему «Руслана», поскольку ресурс существующих сейчас бортов остается еще очень большим, они смогут эксплуатироваться как минимум до 2040 года. Главная задача сейчас — обеспечить его безопасную эксплуатацию и дальнейшее развитие.

— Обслуживанием Ан-124–100 занимается «Авиастар-СП» в Ульяновске без помощи ГП «Антонов»?

— Связи между предприятиями сегодня разорваны. Но я хотел бы напомнить, что этот самолет разрабатывался не на Украине, а в Советском Союзе. Там была очень широкая кооперация: центральных научных институтов, конструкторских бюро, предприятий всей большой страны. А само производство было базово организовано именно в Ульяновске. Так что нельзя считать «Русланы» украинской разработкой.

— Возобновление сотрудничества с Украиной возможно?

— В Киеве уже очень многие понимают, что разрыв отношений с Россией ударил по предприятиям украинской промышленности. Могу сказать честно, что от сотрудничества с украинскими партнерами мы не уклоняемся и готовы к переговорам. Но только в случае соответствующих решений на государственном уровне.

— Вы сказали, что есть возможность эксплуатировать «Русланы» до 2040 года. А как быть с двигателями, которые были созданы на Украине?

— Ресурса существующих двигателей хватит. Да и поверьте, российская промышленность способна освоить производство двигателей такого класса.

— Недавно правительство выделило 65 млрд руб. из бюджета на создание нового сверхмощного двигателя, который должен применяться в том числе ВТА.

— Нужно понимать, что ПД-35 — это не один двигатель, а целое семейство на основе одного газогенератора. Тяга, которая может быть заложена в это семейство, находится в достаточно широком диапазоне, что позволяет нам рассматривать монтаж одной из модификаций такой установки, в том числе, на перспективный двухдвигательный вариант самолета Ил-96. Этот вопрос прорабатывался. Никаких существенных конструктивных изменений самолета не потребуется. Возможно, ПД-35 также будут применяться на российско-китайском широкофюзеляжном самолете CR-929 или, допустим, использоваться для двухдвигательной схемы транспортника Ил-76. Любое развитие авиационной техники в России должно учитывать планы по разработке такого класса двигателей. Сейчас мы ожидаем от предприятий Объединенной двигателестроительной корпорации конкретных решений по поводу сроков разработки данных двигателей.

— На какой стадии разработка перспективного авиационного комплекса ВТА?

— Ждем решения Минобороны России о необходимости проведения НИОКР в ближайшие годы. При этом пока не утверждены даже базовые технические требования к такому самолету, но, исходя из существующих реалий, понимаем: к нему будут предъявлены два основных требования…

— Грузоподъемность?

— Да. Как правило, обсуждается цифра не менее чем 80 тонн. И второе — размер грузовой кабины, позволяющий транспортировать и крупногабаритную, и негабаритную технику. Но для старта работ нужно понимание заказчика: в инициативном порядке ни одна компания в мире не способна разработать и создать самолет такого класса.

— Он придет на замену Ан-124–100 и Ан-22?

— Ниша самолета находится в этом классе. Потребность в самолетах типа «Руслан» сегодня крайне высока.

— Создание Ил-96–400М упирается в вопросы окупаемости, поскольку четыре двигателя требуют большого расхода топлива.

— Конечно, двигатель, который сегодня на нем стоит, не относится к категории наиболее экономичных. С другой стороны, он отвечает всем требованиям — и по безопасности, и по шумам, и по выбросам. Повышенный расход топлива, связанный с его эксплуатацией, может быть с лихвой компенсирован другими характеристиками новых самолетов Ил-96. В том числе очень конкурентоспособной ценой, что уже должно подстегнуть интерес российских и зарубежных авиационных компаний. В то же время наша задача заключается не в том, чтобы просто разработать самолет, а потом его предлагать рынку, надо уже сейчас прислушиваться к потенциальным заказчикам. Такие переговоры ведутся, и, полагаю, они выльются в серийное производство перспективного Ил-96–400М.

— А что с Ан-148, которые создавались в ВАСО?

— Программа фактически завершается. При этом самолет объективно востребован, поэтому, возможно, будут приняты решения по дальнейшей судьбе машин данного типа.

— А конструкторская документация по нему у вас есть?

— Вы прекрасно знаете, что самолет был разработан в КБ «Антонов» и, соответственно, документация принадлежит им. Но в ходе освоения производства в Воронеже существенный вклад в доработку Ан-148 был произведен именно российским предприятием, поэтому какой-то задел по этому самолету может быть использован в других перспективных программах.

— Санкции США и Европы сильно бьют по транспортному дивизиону ОАК?

— Несмотря на сложности, санкции влияют на нас положительно, потому что мы при активной государственной поддержке должны освоить у себя производство всех компонентов, узлов, агрегатов и т. д. Это нас возвращает на позиции самостоятельной и ни от кого не зависящей авиационной державы. И тот эффект, который мы получим от программы импортозамещения, нам дает очень ощутимую пользу. Конечно, многие вопросы приходится решать в сверхсжатые сроки, с зачастую повышенными затратами. Но все вопросы решаются, мы нигде не застряли. И я не вижу ни одной серьезной трудности, возникшей из-за санкций, которая ограничивает наше дальнейшее развитие.

— Новый пакет санкций США тоже ничего не затормозит?

— Это просто набор неких ограничений, которые мы учитываем в своей работе. Уже проведен анализ всех возможных последствий. Считаю, что надо просто воспринимать эти санкции как некую объективную реальность, в которой нам придется существовать еще долго.

— Насколько долго?

— Думаю, десятилетия. Может, еще больше.

— Сами в санкционный список попасть не боитесь?

— Абсолютно нет.

— На что транспортному дивизиону будут выделены деньги из госпрограммы «Развитие ОПК до 2027 года»?

— Ключевое отличие новой госпрограммы заключается в повышенном внимании к вопросам, связанным с новыми производственными технологиями, с цифровой трансформацией, с внедрением новых методов проектирования, организации производства, управления закупками. Президент ОАК Юрий Слюсарь уделяет вопросам развития особое внимание.

— А с постпродажным обслуживанием что?

— Наши заказчики уже требуют не просто наличия запасных частей на складах. Им нужно, чтобы самолет в любой момент времени находился в информационной взаимосвязи с центром обслуживания, который прогнозировал бы потребность в ремонте или замене отдельных комплектующих. Это совершенно другой подход к тому, как будет обеспечиваться эксплуатация и модернизация самолетов в ближайшие годы. Цифровая трансформация — это не просто закупка ИТ-инфраструктуры, компьютеров или чего-то еще. Это изменение самой сути деятельности и подходов к тому, как нужно обеспечивать безопасную и долговечную эксплуатацию авиатехники.

— Портфель заказов по линии ВТС достаточный?

— У нас разработка всех самолетов сегодня еще не завершена, поэтому, если говорить честно, активно этих заказчиков мы не ищем, отдавая приоритет Минобороны России. Сегодня портфель заказов достаточен для обеспечения загрузки на ближайшие годы, но уже с 2019-го постараемся выйти на предконтрактные работы по новой технике.

— Речь идет об Ил-76МД-90А?

— О нем, хотя тот же ИЛ-78М-90А, который начал летные испытания, тоже будет пользоваться спросом — в этом я убежден абсолютно точно.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что он является не просто топливозаправщиком, но и конвертируемым самолетом, который, в отличие от своего предшественника, может использоваться и как транспортник, и как спецплатформа. Это хорошее сочетание.

Источник: Газета «Коммерсантъ», беседовали Александра Джорджевич и Иван Сафронов

Фото: Глеб Щелкунов / Коммерсантъ, Александр Корольков / Российская газета

_________________________________

Биография Алексея Рогозина

Рогозин Алексей Дмитриевич родился 21 сентября 1983 года в Москве. Отец — вице-премьер РФ Дмитрий Рогозин. Окончил Московский государственный университет экономики, статистики и информатики (2005), аспирантуру МГИМО (2008). В 2016 году получил дополнительное образование в области промышленного и гражданского строительства в Академии Минстроя РФ. Соискатель ученой степени кандидата технических наук.

С 2003 года руководил интернет-проектами партии «Родина». В 2006 году стал соучредителем Молодежной общественной палаты. С того же года занялся бизнесом. В 2010-м стал директором по развитию группы компаний «Промтехнологии» (производитель оружейных систем). В 2011 году был избран депутатом Мособлдумы от партии «Единая Россия». С 2012 года — генеральный директор федерального казенного предприятия «Алексинский химический комбинат». В марте 2016 года стал заместителем руководителя департамента имущественных отношений Минобороны РФ. 29 апреля 2017 года утвержден гендиректором Авиационного комплекса имени Ильюшина (ПАО «Ил»). Вице-президент по транспортной авиации ПАО «ОАК».

Публичное акционерное общество «Авиационный комплекс им. С. В. Ильюшина»

Публичное акционерное общество «Авиационный комплекс им. С. В. Ильюшина» (ПАО «Ил») основано в 1933 году. Одно из ведущих предприятий России по разработке авиационной техники. За 84 года конструкторским бюро разработано более 200 и создано более 120 типов самолетов разных модификаций. За всю историю существования КБ «Ильюшин» на серийных заводах было выпущено более 60 тыс. самолетов марки «Ил». Сегодня приоритетное направление работы ПАО «Ил» — разработка грузовых и военно-транспортных самолетов.

Выпускаемые пассажирские модели — Ил-96-300, Ил-62М, Ил-114, Ил-103, транспортные — Ил-76МД, Ил-96-400Т, Ил-114Т, Ил-76ТД, специального назначения — Ил-78, Ил-38 и другие. У ПАО «Ил» есть филиалы в Подмосковье, Ульяновске, Воронеже, Рязани, представительство в Узбекистане. Выручка за три квартала 2017 года составила 5,66 млрд руб., чистая прибыль — 616,7 млн руб. Акционеры — «Объединенная авиастроительная корпорация» — 34,46%, «Объединенная авиастроительная корпорация—Транспортные самолеты» — 56,52%, частные инвесторы.