Несколько лет назад мне предложили ответить на вопросы анкеты, посвященной проблеме ульяновских СМИ и медиаситуации в целом, для публикации на одной интернет-странице. Мои ответы так и не были опубликованы, но, перечитав их недавно, я понял, что в Ульяновске с тех пор мало что изменилось. Предлагаю третью, заключительную, часть этой анкеты, дополненной и исправленной.
Карикатура Сергея Ёлкина
- Существуют ли «черный» список запретных тем и запрещенных персон в ульяновских СМИ (на ГТРК «Волга»?) Можете назвать список таких тем и персон?
– Еще недавно этот список существовал в виде устных рекомендаций и неписаных правил, а не в виде ксерокопий для каждого журналиста и редактора. Но жизнь не стоит на месте, и региональное «политпланирование», насколько мне известно, теперь вполне беззастенчиво осуществляется в виде «стоп-листов» и обязательной повестки для подконтрольных СМИ. Самое печальное, что СМИ приняли эти правила игры, хотя эта практика противоречит закону «О СМИ» и самой Конституции. Когда вы в последний раз видели, как политики или эксперты, не обязательно оппозиционные, говорят в эфире ГТРК «Волга» о том, что, дескать, правящая партия в чем-то неправа? Что ЗСО приняло нежизнеспособный закон? Или губернатор в чем-то ошибся, не выполнил какого-то обещания? Я – не помню. При этом и на ГТРК есть толковые корреспонденты, которые даже в этих условиях снимают приличные сюжеты.
- Назовите 3- 5 наиболее открытых и доступных для прессы ульяновских политиков и 3-5 наиболее закрытых?
– Наиболее открытые: Алексей Куринный, Исаак Гринберг, Александр Кругликов, Вячеслав Алексейчик (жаль, что уже не работает в ЗСО), Евгений Лытяков, Геннадий Бударин (если кого забыл, извините). Удивительно, но большинство из них представляет КПРФ. Из «единороссов» несколько раз беседовал с Игорем Тихоновым, Василием Гвоздевым, Алсу Балакишиевой, Ростиславом Эдварсом, Дмитрием Травкиным. Реально переговорить с некоторыми членами областного правительства (Светлана Опенышева, Александр Чепухин, Татьяна Ившина). Я это ценю, потому что для радиорепортажей, в частности, важно иметь запись звучащего голоса реального человека, а не пересказ пресс-релиза или газетного интервью. Но ведь и журналист – не обычный проситель, а представитель общества: я ведь даю им возможность высказаться, донести свою точку зрения до широкой аудитории. Пусть они это тоже ценят.
Закрытые (по моему личному опыту и наблюдению): большинство чиновников мэрии, аппарат Гордумы, большинство единороссов в Гордуме и ЗСО (может быть, они и могут сказать несколько общих фраз, но какой от них толк?), Екатерина Уба. Не видел ни одного интервью с Вадимом Харловым, опубликованного по инициативе редакции, а не на рекламной основе.
- Существует ли в Ульяновске журналистская солидарность, можете ли Вы лично обратиться за помощью в региональное отделение Союза журналистов. И главное — помогут ли Вам там?
– Журналистская солидарность в Ульяновске как таковая отсутствует. Вы можете себе представить государственное СМИ, которое заступается за независимое СМИ, пострадавшее от судебного преследования со стороны государственного чиновника, на которого работает это государственное СМИ? Я не могу. Ну и, соответственно, наоборот: независимым журналистам нет никакого резона солидаризироваться с государственными, которые самим фактом своего существования портят им рынок (ибо получают бюджетные дотации).
Я поддерживаю личные дружеские контакты со многими из журналистов, в том числе в государственных СМИ, иногда обращаюсь к ним за помощью. К сожалению, я не наблюдал ярких проявлений солидарности и среди частных СМИ, в лучшем случае – неформальное общение. Понимание общего дела не возобладало над корпоративным интересом. Последний акт солидарности на моей памяти – это митинг в конце 90-х годов в поддержку редактора «Симбирских губернских ведомостей» Игоря Короткова, которого начали было преследовать в уголовном порядке за текст опровержения, напечатанный не тем шрифтом (это было при губернаторе Горячеве, который страсть как любил судиться с журналистами). Да еще была статья журналиста (так его величали в постановлении ЕСПЧ) Исаака Павловича Гринберга в газете «Губерния. Ульяновск» в защиту редактора «Симбирских известий» Юлии Шеламыдовой, за которую он потом так триумфально пострадал. Из последнего солидарного действия могу припомнить только благотворительную акцию в поддержку юной художницы, которая рисует ногами. Среди ульяновских фотографов профессиональные связи более тесные.
Правильнее будет сказать, что у меня есть личный круг солидарности с коллегами, которых я уважаю, которых цитирую, которым не жалко поделиться со мной информацией. И я всегда их поддержу, когда им понадобится моя помощь. Есть неформальное сообщество журналистов и блогеров, которое изредка общается в интернете, в «реале» собирается неформально и нерегулярно, но никаких профессиональных акций солидарности также не проводит.
В случае нарушения прав журналиста обращаться в региональное отделение Союза журналистов России считаю бессмысленным. Еще недавно его возглавлял человек из структуры власти (тогдашний зампредседателя ЗСО, член «Единой России» Тамара Дмитриева). В статье, опубликованной в журнале «Журналистика и медиарынок», я уже писал, что такое положение противоречит Кодексу этики Союза журналистов, который признает несовместимым членство в СЖР с партийной и государственной деятельностью. Поэтому совершенно естественно (а на самом деле – абсурдно), что, когда Сергей Морозов выгнал журналистов с заседания Общественной палаты, г-жа Дмитриева заступилась не за журналистов, а за губернатора.
Деятельность региональной организации СЖР сводится в основном к поздравлению ветеранов журналистики (советской), ну и, насколько мне известно, она еще принимала участие в организации фестивалей региональной прессы и областных фотовыставок. А в целом для ульяновских журналистов это бесполезная структура: ни юридической поддержки, ни регулярной профессиональной учебы (интересные мастер-классы на фестивалях прессы – приятное исключение), ни действующего совета по этике и вопросам саморегулирования профессионального сообщества, ни помощи в борьбе со злокачественной бюрократией за доступ к информации она не оказывала и оказать, видимо, не способна. А для чего еще нужен Союз, как не для этого? Я поэтому и не являюсь его членом.
- Что должно произойти в Ульяновске, какие условия должны назреть для того, чтобы здесь появилась полноценная независимая журналистика?
– Для этого сначала должно произойти отделение бизнеса от власти. СМИ должны на равных конкурировать на рынке и зарабатывать за счет рекламы, подписки и розницы, а не за счет «договоров об информационном обслуживании». Тогда на рынке останутся СМИ, ориентированные на аудиторию, а не на власть или на иной узкокорпоративный интерес.
- Если бы Вам дали карт-бланш на создание собственного СМИ – что бы Вы создали и каких принципов придерживались в редакционной политике?
– Сегодня не взялся бы. А если бы взялся, то, скорее всего, это было бы какое-нибудь «нишевое» издание, для узкой целевой аудитории, или что-нибудь «для души», для медленного чтения – например, журнал для «высоколобых», продвинутый вариант «Мономаха»: история региона, интересные люди, занимательное краеведение, наука, психология личности, проблемы культуры и образования…
Сергей Гогин