«Другой человек» после «Маленького человека»
Сергей Гогин о новом спектакле творческого объединения «Маленький человек».
Женщина думала, что в ее доме жуткая, омерзительная тишина, как в могиле, а оказывается, совсем не тишина, а наоборот: дети визжат, собака лает, а муж играет на трубе. И женщина счастлива.
В этом месте радикальные феминистки должны вздрогнуть и скривиться, но это почти дословная цитата из пьесы Петра Гладилина «Другой человек», которую в августе в помещении креативного пространства «Квартал» трижды сыграли актеры Ульяновского драмтеатра Дарья Долматова и Алексей Вольный. Это полностью самостоятельный проект этих актеров, последовавший за первым их «независимым» спектаклем «Маленький человек с большим сердцем», который год назад обрел жизнь в «Квартале».
Небольшой конференц-зал «Квартала» оказался очень удачной сценической площадкой для эксперимента, свидетелями которого стала избранная аудитория (в буквальном смысле избранная, потому что зал вмещает около 60 зрителей, поэтому на спектакль надо предварительно записываться). Герои пьесы – Он и Она – появляются из одного и другого окна, как из родовых путей, они рождаются в жизнь для зрителей и в течение часа строят – сочиняют – свою жизнь у них на глазах практически с нуля.
Эта слегка абсурдистская пьеса: встречаются двое, и вначале они ничего не знают друг о друге и практически ничего – о себе самих. Почему исходная ситуация такова – неважно: например, можно предположить, что у обоих – амнезия в результате пережитого потрясения или что оба – пациенты психушки. В начале спектакля Она знает о себе лишь свой возраст и вслух разговаривает с покойной мамой, а Он знает лишь то, что он – ее муж. Дальше они вместе словно припоминают свою жизнь, импровизируют ее, складывают ее как паззл (на протяжении спектакля на стене висят огромные фрагменты паззла, повернутого к зрителю обратной стороной). У них получается вымышленная, но – правдоподобная жизнь, потому что опирается на конкретные детали и поэтому воспринимается как абсолютно реальная.
Сценическое пространство оформлено в виде комнаты, где идет ремонт: белые стены и потолок, ведро с белой краской – все кругом белое, словно холст, подготовленный для картины. Таковы исходные данные: оба друг для друга – tabula rasa, оба в диалоге строят свою идентичность, потому что без нее человеку нельзя: человеку обязательно нужно знать, кто он и какой. Осознавание своего «я» – это предпосылка любого полноценного контакта с внешним миром, без этого ты – как на необитаемом острове, даже если живешь среди людей. «Лучше быть последним мерзавцем, чем не знать ничего о том, что ты последний мерзавец», – говорит Он.
Эта небольшая пьеса, которая идет какой-то час, оказывается просто напичканной важными психологическими смыслами, которые проявляются благодаря игре актеров.
Это история в первую очередь о женщине и вокруг женщины. Героиня Дарьи Долматовой появляется в этой белой пустой микровселенной в красном платье. Она – живая, но пока неосуществленная потенция, носитель неоплодотвоенной любви. А потом случается Большой Взрыв: появляется Он и говорит, что он – ее муж. Вселенная расширяется, в ней формируются галактики, звезды и планеты. Все остальные детали их выдуманной совместной жизни рождаются (то ли припоминаются, то ли импровизируются) по ходу дела: и то, что они женаты десять лет, что у них четверо детей, что он музыкант и алкоголик (и что, оказывается, можно быть счастливым в перерыве между запоями).
Женщина – центр притяжения этой вселенной, а женщине для счастья нужно, чтобы ей говорили, что ее любят. Банально, но верно. И когда героиня узнает, что у нее, оказывается, муж и четверо детей и жизнь проходит не зря, в этот момент надо смотреть на лицо актрисы, расцветающее счастьем (возможно, супруги Вольный и Долматова отчасти играют себя, и им это помогает), и даже семейная ссора – неотъемлемый элемент счастья. Куда ни кинь, есть в этой ситуации какой-то антифеминистский запал: со спектакля уходишь с ощущением, что гендерное разделение все-таки прекрасно, но не в примитивно-бытовом смысле (ей – муж и дети, ему – она и бутылка пива с воблой), а в высшем смысле: они – Адам и Ева, населяющие рай, без них рай – пуст, ибо неосознаваем. Недаром в конце спектакля куски паззла на стене они складывают в картину Яна Брейгеля «Эдем», и этот кульминационный акт обретенной общей идентичности становится катарсическим: можно успокоиться и жить дальше, потому что жизнь обрела целостность, смысл, для полного счастья осталось только дождаться, когда домой вернутся дети. Но счастье это возможно благодаря гендерной разнице потенциалов: залог счастья этих одиноких, заурядных и, казалось бы, неудачливых людей в том, что она – женщина, а он – мужчина, и этого оказывается достаточно, чтобы на этом фундаменте строить общую биографию.
Да, этот спектакль иллюстрирует и расхожий тезис о том, что женщины с Венеры, а мужчины с Марса. Но в спектакле есть и другое. Как утверждает психолог Николай Козлов в своей знаменитой книге «Как относиться к себе и людям», любые два психически здоровых человека, мужчина и женщина, могут построить отношения на понимании и доверии и быть в итоге счастливы. Вот и в этом спектакле между героями нет страсти, но там возникает любовь, которая, оказывается, имеет «обратную силу», то есть возникает как факт в процессе жизни. Герои договариваются о том, что любят друг друга, и договор магическим образом вступает в силу. Жизнь и любовь строятся с чистого листа как самосбывающееся пророчество: у тебя есть то, о чем ты помечтал. И даже дети становятся реальностью, они есть, просто вышли погулять.
Этот спектакль можно рекомендовать как наглядное пособие для изучающих психологию. Построение идентичности, возникновение и развитие self, фигура и фон, контакт и осознавание, роль опыта и ситуации, – все это разыграно актерами как по нотам. Автор словно говорит нам: мы есть то, что мы чувствуем, и в этом смысле чувства реальны, им можно и нужно доверять. «Единственное, за что я могу ухватиться двумя руками, это за то, что я сейчас чувствую, вижу, слышу, осязаю», – говорит Он, и это оказывается необходимым условием счастья. Необходимым, но не достаточным, потому что нужна еще разумная, волевая оценка ситуации контакта, привлечение житейской мудрости. Она придает ему уверенности тем, что убеждает его в своей любви, ведь мужчине так важно почувствовать свою значимость, ему важно услышать: «У тебя нет недостатков. А если они есть, то я о них забуду». Он придает ей уверенности тем, что убеждает ее: она любима, она привлекательна, у нее красивые глаза и шея, у них была небогатая, но веселая свадьба, они десять лет прожили в любви. Если это иллюзия, то это прекрасная иллюзия, которую стоит поддерживать, потому что чувства, вызванные этой иллюзией – реальны. Эта иллюзия – антитеза одиночеству, которое, в отличие от уединения, есть все-таки зло, которое должно быть разрушено. Потому что награда – счастливая женщина, сидящая рядом.
В следующий раз Дарья Долматова и Алексей Вольный сыграют «Другого человека» в «Квартале» 27, 28 и 29 сентября.
Сергей Гогин
Фото автора
