Захар Прилепин: «Акунин меня взбадривает»

Нижегородский писатель Захар Прилепин побывал в Ульяновске 24 марта 2015 года. Прилепин рассказал журналистам о расколе среди писателей и важности русской литературы. Мы публикуем самые интересные выдержки из беседы писателя с журналистами. 

Ульяновск стал последним, 12-ым по счету городу в гастрольном графике Прилепина. На родину Ленина он прибыл чтобы встретиться с читателями, в рамках Года литературы. Уставший Прилепин признался, что запутался в часовых поясах и «пребывает в состоянии легкого аутизма», но, тем не менее, вдумчиво и многословно отвечал на вопросы ульяновцев.

О писателях и произведениях

Твердых критериев, которые позволят сказать, что этот человек — писатель, нет и быть не может. Любая культурная деятельность, в том числе, литературная — не кулинария. Собрать «рецепт» произведения искусства невозможно: каких-то внешних признаков и параметров этого нет. В нем может быть определенное количество деепричастных и причастных оборотов, сравнений или образов, может быть даже совершенно идентичный другому произведению сюжет. Более того, развлекательная литература зачастую имеет более сложносочиненную сюжетную сетку.

Литература, как и любое искусство, безусловно, является волшебством. Возможно, это слишком громкое слово, но, в любом случае, такой вещью, в которой происходят незримые глазу события. Допустим, возьмем поэта Сергея Есенина, стихотворение: «Дорогая, сядем рядом, поглядим в глаза друг другу…». Это совершенно простые «кубики», из которых появились гениальные стихи. Из десятилетия в десятилетие, люди пытаются из тех же самых «кубиков» собрать волшебство. И Есенин не получается, получается какая-то чепуха.

Для того, чтобы появился Есенин, Свиридов, Чайковский, Мусоргский, нужна колоссальная, титаническая работа, когда создается определенный уровень культуры, речи, понимания реальности, в том числе, культурной. Тогда на этой почве появляются условия для возникновения творца. Для этого нужна определенная атмосфера. На пустоте не вырастет внезапно из ниоткуда гений, цветок не распустится.

Критерии литературного произведения точно не напоминают «таблицу Менделеева», и не нужно даже пытаться сформулировать это. Нужно воспитывать в себе чувства нравственные, культурные. Я как-то приехал домой к маме и увидел, что она сидит в слезах, плачет: «Я Шолохова перечитала, «Тихий Дон». Я спрашиваю: «Почему же ты плачешь?». Отвечает: «Как с родней повидалась». Вот это чувство причастности, проникновенности, когда человек, со своей собственной судьбой, находит в тексте самое важное, своего рода религиозное чувство причастности — это показатель.

Это чувство, кстати, может возникнуть у кого-то и при прочтении «50 оттенков серого». Придешь, а человек плачет — «Прочитал — как с родней повидался».

О разломе в культуре

В России сейчас странная ситуация в культуре: те, кто активно высказывают свою позицию — в меньшинстве. 90 процентов исповедуют другие взгляды. Вы прекрасно знаете, что Акунин, Улицкая, Быков, мой друг и товарищ, придерживаются совершенно другой позиции, как говорят, «более просвещенной».

Повлияют ли события на Украине на литературу? Уже повлияли. У нас произошел колоссальный разлом, повторяющий разлом 1989 — 1991 года, когда литература распалась на либеральную и патриотическую. Потом эти раны вроде заживлялись, срастались. Но сейчас произошел такой раскол, что я не верю, что он заживет. Оказалось, что мы живем в одной стране, а представления у нас совершенно противоположные. Моя, скажем так, понятийная система и понятийная система Людмилы Улицкой не имеют точек соприкосновения. То, что для меня белое — для нее черное, что для меня радость — для нее горе, что меня оживляет — ее убивает, и ровно наоборот.

Что с этим расколом делать? Ничего. Это нормальное состояние: как говорил Эдик Лимонов, все мы будем согласны только на кладбище. Это было всегда: возьмите славянофилов и западников, раскол Серебряного века. В целом это характерно для русской культуры, это скорее средство и способ ее развития.

В конце концов, наличие Акунина меня взбадривает, я серьезно много о нем думаю. Для того, чтобы написать текст публицистического характера, мне нужно открыть блог Акунина, минуты три его читать. После этого я начинаю вскипать. Я даже не с Акуниным спорю: пишу для того, чтобы дети, подростки, даже взрослые люди мое мнение услышали и, возможно, приняли мою сторону.

О России

Нам нужно верить в будущее нашей замечательной, удивительной страны, радоваться, что мы живем в те дни и минуты, когда меняется картина мира, происходят события, которые дают совершенно другой рисунок будущему столетию.

Это удивительное и поразительное время. Я его ждал очень долго, с конца 80-х годов. Точно знал всегда, что Россия — это отдельная цивилизация, у которой своя судьба. Я поражен, что живу внутри этого удивительного народа, который не схож ни с одним народом. И это я говорю как человек, объехавший всю планету раза три или четыре по кругу, побывал во всех основных странах, где бывал, знаю, что собой являют европейские народы и Америка.

Причастность к людям, которые населяют нашу страну, удивительно. У меня это чувство проснулось и запылало во время поездок на Донбасс, когда я увидел, какое колоссальное количество в России суровых, мужественных, жертвенных людей, которые руководствуясь не материальной, а сугубо иррациональной идейной мотиваций совершают поступки. Можно тысячу раз говорить, что может быть они не правы, для меня это значения не имеет.

О русской литературе

Как минимум три писателя старшего поколения — один из них, к сожалению, недавно ушел из жизни: Валентин Распутин, Эдуард Лимонов и Андрей Битов, на мой взгляд, могли иметь все основания стать лауреатами Нобелевской премии. Хотя, конечно же, им бы ее не дали. Все мы понимаем, для чего и как это может присуждаться. И внеполитические решения, если это касается России, бывают крайне редко. Очень много пришлось приложить усилий, чтобы Шолохов ее получил. Никто не умаляет значение Бунина, Солженицына, Пастернака, других лауреатов Нобелевской премии. Но наряду с Пастернаком был Твардовский, Леонид Леонов — и им не дали бы ее никогда. Оспаривать это не имеет смысла, потому что Пастернак тоже гений.

Современная литература разнообразная, удивительная, она глубока, в ней много интересного. Некоторые люди говорят, что сегодня нечего читать — одна порнография. Наш коллега в прошлом, Александр Невзоров, говорил, что он не читает ничего современного, предпочитая Толстого и Достоевского, потому что «имеет дело с проверенными временем вещами». Но если на секунду представить, что он живет в позапрошлом веке, то наверняка говорил бы, что читает «проверенных временем» Кантемира и Сумарокова, а про Толстого и Достоевского ничего бы не знал.

Русская литература — одна из сильнейших в мире. Я считаю, что она оказала самое большое влияние на все мировые литературы. Очевидно, что Достоевский не просто известный — он самый популярный, самый значимый, влиятельный писатель всех времен и народов. Оказавший колоссальное воздействие не только на литературу, но еще и философию, на весь мир.

Пока будет существовать человечество, будет существовать и русская литература. Это колоссальный запас, аналог нефтяным и газовым запасам. И то они когда-то закончатся. Литература — это средство нашего присутствия в мире, влияния на мир.

 

Виктория Чернышева

Фото автора